Менялы

Достопочтенный Гарольд действительно звонил и без экивоков напомнил Хейворду об их договоренности — «так на так». Собственно, это был долг, который Хейворду надлежало платить Остину за его поддержку. В этой поддержке Хейворд будет нуждаться и в будущем, особенно когда временщик Паттертон уйдет в отставку через восемь месяцев. Далее Хейворд писал: «Откровенно говоря, проценты, которые мы получим по этому займу, крайне низки. Поэтому отказываться от компенсационного остатка — это очень большая уступка. Но, имея в виду наши дела с „Супранэйшнл“, я думаю, было бы умно пойти на это. Лично я этот заем рекомендую. Согласны ли вы?..»

Джером Паттертон возвратил письмо Хейворду с лаконичным «Да», начертанным рядом с вопросительным знаком…

Зная Паттертона, Хейворд не сомневался, что президент банка «подмахнул» его записку, не вчитываясь глубоко.

Хейворд не счел нужным известить об этом Вандервоорта. Заем был слишком мал, чтобы утверждать его на банковском ареопаге. И спустя несколько дней Роско поставил свои инициалы на заявлении, на что, конечно же, имел полное право.

Правда, было еще одно дело, о котором он полностью умолчал. И вот почему…

Во время их второго телефонного разговора Большой Джордж, звонивший из отделения «Сунатко» в Чикаго, сказал:

— Я тут разговаривал с Гарольдом Остином относительно тебя, Роско. Мы оба считаем, что тебе пора принять более активное участие в нашей инвестиционной группе. Мы хотим, чтобы ты был с нами! Так вот что я для этого практически сделал: выделил тебе две тысячи акций, которые мы будем рассматривать как полностью оплаченные. Фамилии на них стоять не будет, и я их тебе отправлю почтой…

Хейворд смутился:

— Спасибо, Джордж, но, пожалуй, мне бы не следовало их брать…

— Бога ради! Это еще почему?..

— Это не совсем этично.

Большой Джордж ухмыльнулся:

— Ты живешь на облаках! Но ты же отлично знаешь, что это обычная практика между клиентами и банкирами…

Допустим, это Хейворд знал, но лично таких фокусов никогда себе не разрешал. Не успел он ответить, как Квотермейн сказал:

— Послушай, парень, не будь круглым идиотом! Если тебе так удобней, будем считать, что ты получил эти акции в оплату за услуги, которые ты нам оказал, давая дельные советы касательно наших инвестиций.

Увы, никаких консультаций по инвестициям он «Сунатко» никогда не давал!..

Днем позже ценные бумаги прибыли к нему заказной почтой в конверте, который был тщательно запечатан и на котором была надпись: «Строго конфиденциально». Даже Дора Каллагэн не вскрывала такие письма…

В тот же вечер дома, просматривая инвестиционные документы, которыми снабдил его Большой Джордж, он понял, что стоимость двух тысяч акций, которые ему подарили, составляла что-то около двадцати тысяч долларов! И можно было не сомневаться, что при удачном развитии дела эта стоимость значительно возрастет.

Поколебавшись еще неделю, Роско не выдержал соблазна и спрятал ценные бумаги в личный сейф. Тем самым он, по существу, обокрал свой собственный банк. С другой стороны, он заработал эти деньги своими нервами, и если Большой Джордж, ценя это, делал дружеский жест, то почему отказываться от них?.. Но на этом тревоги и сомнения Роско не кончились. Через неделю Большой Джордж опять позвонил ему, на этот раз из Амстердама, и попросил дополнительно выделить еще полтора миллиона долларов.

— Сейчас, — сказал он, — есть уникальная возможность для нашей группы скупить здесь большую партию акций. В ближайшее время эти акции взлетят чрезвычайно высоко. Не могу подробно рассказать все по телефону, Роско, поэтому уж ты поверь мне!

— Верю, конечно же, верю, Джордж! — сказал Хейворд. — Но вдруг банку потребуются подробности?

— Детали получишь завтра с курьером. И, кстати, прошу не забывать, что ты ведь теперь один из наших…

Некоторое время у Хейворда было гадко на душе. Дж. Дж. Квотермейн, очевидно, считал его купленным на корню. Но на следующий день «Уолл-стрит джорнэл» и другие газеты подробно сообщили на видных местах о колоссальной операции, которую провернул Квотермейн, присоединив большой промышленный европейский комплекс к «Сунатко». Это был своего рода коммерческий переворот, благодаря которому акции «Супранэйшнл» взлетели в Нью-Йорке и Лондоне буквально до небес, и в свете этого катаклизма заём оказанный ПКА этой корпорации-гиганту, казался тем более оправданным.

…Когда Хейворд вышел в приемную, мисс Каллагэн как обычно улыбнулась ему и сказала:

— Остальные письма и сообщения на вашем столе, сэр.

Вернувшись в кабинет, он отодвинул груду материалов в сторону и набрал номер, который должен был соединить его с маленьким личным раем…

…Лежа в постели, Хейворд внимательно осмотрел спальную комнату. Это была типичная хилтоновская спальня — чистая, комфортабельная и совершенно безликая. Такая же гостиная была за дверью: сегодня, как и в прошлый раз, Эврил сняла двухкомнатный номер. Они провели здесь все послеобеденные часы. Затем официант принес ужин. После его ухода Хейворд нерешительно сказал, вертя в руках кошелек с деньгами:

— Ты должна была позволить мне оплатить все это…