Меню высоких отношений

– В тот день я в ночную смену работала. Только соседний номер вымыла, думала, что пойду отдохну. Смотрю: они с сумками выходят. Это было часов в одиннадцать ночи. Братец ваш был изрядно под хмельком. Дама трезвая, но чем-то сильно взволнованная. Еще она не хотела, чтобы он с ней ехал. «Оставайся, – ему говорит. – Номер до двенадцати завтрашнего дня оплачен». А он ей: «Как же! На чем мне в город возвращаться? На автобусе? Дудки! Отвезешь! Дома высплюсь». Грубо разговаривал, – Валентина с укоризной посмотрела на меня. Поскольку я ничего ей не ответила, она продолжила: – Я вдогонку у них спросила: «Вы уезжаете? Номер убирать можно?» – «Убирайте». После себя они оставили такой кавардак! Фужер разбили. Вино разлили. Кому убирать? Мне, конечно! А то, что я и днем работала, никого не волнует, – высказала мне свои претензии Валентина. – Часа два в номере возилась. Спрашивается: чего на ночь глядя ехать? Поехали бы утром. Тогда бы этот номер Светка убирала. Кстати, вот Светка бы точно номер заперла и спать пошла! А я не такая! Я взяла тряпку в руки и молча пошла убирать. Собирались в спешке, верно. Дама халат забыла, братец ваш – часы. Другой бы на моем месте часы в карман положил, но я не такая! – она явно намекала на благодарность, выраженную в денежной форме. – Мне чужого не надо.

Я полезла в карман, вытащила из него кошелек и стала медленно отсчитывать деньги.

– Этого хватит?

– Ну что вы, что вы! – наигранно возмутилась она. – Это моя работа. Я за нее зарплату получаю. Но, если вы настаиваете, возьму – детишкам на молочишко. – Валентина протянула руку и выдернула из моих пальцев деньги. Энная сумма мгновенно перекочевала в карман ее передника. – Только, если вы за часами приехали, их у меня нет.

– И где же они? – спросила я, сдерживая улыбку. Валентина меня забавляла своей простотой и непосредственностью.

– Часики импортные. Я испугалась, подумала, что хозяин непременно за ними вернется. Зачем мне неприятности? К тому же на них с обратной стороны была выгравирована надпись «Артему от папы в день совершеннолетия». Посмотрела я на часы, повертела их в руках – импортные, скромная середка, даже не позолоченные, с кожаным ремешком. Подумала я – и отнесла их администратору. В ту ночь Валерка дежурил. Он меня успокоил. «Правильно, – говорит, – ты сделала, что часы мне принесла. Часики дешевые – подделка китайская. Такие часы в переходах килограммами продают. Но человеку они могут быть дороги – все-таки отцовский подарок. Если постоялец за ними вернется, я их обязательно ему отдам». Вот так Валерий сказал. Еще он мне десятку сунул за честное отношение к работе. Мог бы и больше.

– А Артем приезжал за часами?

– Откуда мне знать? Может, и приезжал, если, конечно, вспомнил, где часы оставил. Пьяный он в ту ночь был, жутко пьяный. Ой, если вы говорите, что ваш брат с тех пор пропал, то часы должны быть у Валерки. Минуточку! – она показала мне ладонь, как будто хотела успокоить, и заорала во все горло: – Валерий Анатольевич! К вам пришли!

Из окна выглянул худенький парнишка. Если бы не плутоватый взгляд и мелкая сеточка морщинок вокруг глаз, я бы дала ему лет семнадцать. Очень уж несолидно он выглядел.

– Валентина, что вы кричите? – недовольным голосом спросил он, высунув свое тщедушное тельце в форточку, которая почему-то была внизу, а не вверху окна.

– К вам пришли… за часами, – с некоторой долей злорадства сообщила Валентина.

– Какими часами? Не знаю ни про какие часы, – попробовал откреститься от часов Валерий.

– Ну как же?! Когда вы ночью дежурили, я вам часы на ресепшен принесла. С гравировкой. Познакомьтесь, это сестра нашего постояльца. Она специально за часами приехала.

– И что? Не знаю, ничего не знаю! – Он хотел улизнуть обратно в форточку, но зацепился рубашкой за шероховатый край рамы. – Черт! Вечно ты, Валентина, некстати! Из-за тебя рубашку порвал! Что за часы? Не помню!

– Как же так? – возмутилась Валентина. – Я же тебе их принесла. Ты мне за них червонец сунул.

Этот тип явно хотел оставить часы у себя. Мне это не понравилось, и я, придав лицу строгое выражение, отчеканила:

– Папа подарил часы Артему на восемнадцать лет. В белом корпусе с кожаным ремешком. Там еще надпись имеется. Верните часы, пожалуйста, если не хотите, чтобы у вас были неприятности похуже порванной рубашки. Сейчас я иду к директору отеля и рассказываю эту историю, а потом… Нет-нет, не думайте, что вы соберете вещи и спокойно уберетесь восвояси. Нет, вас доставят в город на спецтранспорте. Это я вам гарантирую. Догадываетесь, на каком именно спецтранспорте?

Не знаю, какой у меня был вид, когда все это говорила, но Валерий неожиданно проникся ко мне уважением.

– Хорошо. Часы у меня. Я ждал, что за ними хозяин приедет. А вас проверял. Но вы так хорошо их описали, что я их вам отдам с легким сердцем. Секундочку.

Ждали мы недолго. Через минуту из дверей выбежал Валерий в накинутой на плечи куртке.

– Вот часы. Ваши?

Я перевернула их и прочитала:

– «Артему от папы в день совершеннолетия». Наши. Наши, родимые.

– Я могу идти?

– Можете.