Меньше, чем смерть

— Завтра ваш сын будет беседовать обо мне с послом Ордена на Кифероне. Пусть посол при упоминании моего имени ненароком сообщит приблизительно следующее: послу известно о моем пребывании здесь, несмотря на то, что я нарушила устав, не сообщив посольству о своем прибытии. Посол готов закрыть на это глаза, так как понимает мое тяжелое эмоциональное и физическое состояние. Посол знает, что я нахожусь на Кифероне на лечении. У меня реабилитационный период после травмы, полученной на Тонатосе. Травма с осложнениями. Пусть наши эксперты придумают что-нибудь позаковыристее, свяжутся с Лорисом и объяснят ему диагноз. Мне нужно, чтобы в открытый доступ базы данных Ордена попала информация о моем бое на арене за освобождение десятерых заложников. И о том, что именно там я и была ранена Надо так же подретушировать официальную часть моего личного дела.

— Хочешь заставить его испытывать чувство благодарности… — задумчиво протянул он.

— Да, хочу. Насколько ваш сын ответственный человек? Я полагаю, что прежде чем хлопотать за меня перед послом, он захочет убедиться, что не оказывает услугу злостному нарушителю. Так что впишите в мое личное дело строгий выговор за действия без приказа на Тонатосе.

Магистр кивнул.

— Как только он запросит эти данные, я дам тебе знать.

— Спасибо, — поблагодарила Сова. — Да, я полагаю, в моем официальном личном деле не упоминается о замечательных свойствах моего организма в части регенерации?

— Не задавай идиотских вопросов, — посоветовал он. — Завтра из посольства тебе пришлют приглашение на юбилейный прием.

С переднего сиденья подал голос Командор:

— Магистр, Лорис просит вас срочно переслать ему медицинскую карту вашего сына. — И Командор продиктовал адрес.

— Зачем? — Сова удивилась не меньше Магистра.

— Понятия не имею, — честно признался Командор. — Спросите у Лориса.

На этом Сова с Магистром распрощалась.

Всем золушкам Киферона в последнюю неделю перед праздником снился один и тот же сон: как из волшебно пахнущего голубого конверта, из морской его синевы, подобно рассветному солнцу из-за горизонта, выплывает долгожданный искристо-золотой, в императорских вензелях пригласительный билет на прием в честь юбилея инфанты. Грезились им величественные залы императорской резиденции, бесконечная череда представительских глайдеров у входа, изысканные угощения, земные вина, черные смокинги и фраки мужчин и, конечно, собственное платье, вершина всех известных мечтаний. Принцы им, увы, не грезились — в императорском семействе последние двадцать лет рождались исключительно дочери.

Сова давно уже не видела снов, не говоря уже о том, что платье она в последний раз она надевала на родине Лориса — на отсталом Лоданисе, года четыре назад.

Официальная часть приема была в самом разгаре: императорская семья принимала поздравления и подарки от миров Федерации, представленных здесь бесконечной чередой своих посланников. Здравомыслящие гости предпочитали пропускать эту утомительную церемонию и опаздывали к началу приема часа на два. Те же, кто в силу должностных обязанностей были лишены такой возможности, томились у возвышения, где в лучших монархических традициях располагался трон императора, рядом с которым застыла, скромно склонив голову, виновница всей этой суеты.

Командор занял предписанную планом позицию, обменялся взглядом с Лорисом, стоящим у противоположной стены зала, легко отыскал в толпе и Сову. Она выбрала себе место рядом с первыми ступеньками, ведущими к тронному возвышению, в нескольких метрах от серых мундиров делегации посольства Ордена на Кифероне. Командор улыбнулся: недаром вчера, выбирая платье, Сова предпочла пойти наперекор местной моде, которая в этом сезоне диктовала светлые нежные тона и легкие невесомые материалы. Тяжелый фиолетовый бархат платья делал Сову похожей на коршуна, случайно затесавшегося в стаю фламинго. Коршуна просто невозможно было не заметить.

Состязание началось.

Глядя на это тайное соревнование, Командор искренне забавлялся ролью арбитра. Да, инфанта была хороша. Особенно для любителей неискушенной наивности. Себя он к этой категории не причислял. Но следовало признать очевидное: стройная, хрупкая и изящная инфанта полностью соответствовала собирательному образу сказочной героини, ждущей спасения от дракона, людоеда, террориста или космического пирата. Образ этот был лучшим дополнением к амплуа мужчины-защитника и ко всем сопутствующим этому амплуа комплексам, которыми мужское население Ордена страдало едва ли не поголовно. Тонкие руки и высокая шея. Лицо, поражающее правильностью черт: изящный изгиб бровей, большие миндалевидные глаза, тонкий нос и маленький рот. Да, инфанта, пожалуй, была даже слишком хороша, слишком идеальна, чтобы быть реальностью. Как призрачный свет далекой, но уже не существующей звезды.