Меньше нуля

— Старичок, — произнес он в трубку, — это что за фигня? Когда я с утра читаю про себя заметку в «Ведомостях» и эта заметка не согласована со мной, я начинаю думать, что я говно, а не профессионал.

— Толь, чего ты гонишь, тебе же звонили за комментарием? — попытался успокоить его я.

— Петя, не включай дебила! Мне не комментарии нужны, а контроль информационного поля. То, что вы там с Мишей плохо разошлись, это ваши хреновы проблемы. А то, что теперь у нас в офисе какие-то дебилы из ФАС развлекаются, это очень многим не нравится. Ты даже не представляешь себе, насколько не нравится и какого уровня людям. Так что давай, коллега, решай вопрос. До связи.

Я выругался и залез с головой под одеяло.

На двенадцать дня у меня была назначена встреча с Николаем Кацманом, когда-то страшно давно в некоем пресс-туре мы наперегонки пытались соблазнить ведущую одного из украинских телеканалов. Ни в один из четырех вечеров мы не смогли довести девушку до нужной кондиции, она опасалась, что наутро последствия ночных возлияний будут слишком заметны в видоискателе телекамеры. Ее фраза «у меня завтра стэндап» потом еще долго использовалась в нашей компании как обозначение отказа от продолжения вечеринки. Кацман расположился за одним из столиков в клубе «Маяк», некогда богемном заведении, в котором по вечерам по-прежнему не протолкнешься от юных девушек, мечтающих случайно встретить пьяного главного редактора газеты «Коммерсант». Мой знакомый сидел в нарочито помятом светло-голубом пиджаке Ermenegildo Zegna. Его последним бизнесом было скромное пиар-агентство, для которого он даже не озаботился придумать название. Николай был крупнейшим в городе продавцом мест в стоп-листах. В большинстве редакций крупнейших в стране изданий существуют списки компаний и тем, о которых нежелательно писать. По общепринятой традиции тему существования таких списков никто и никогда не обсуждал, считалось, что они в принципе не существуют.

— Ты с каждым годом все гламурнее, — поприветствовал я Кацмана.

— Иди ты, — лаконично отреагировал он. — Как там у вас дела? Слышал, большие дела крутите?

— Да ладно, — смиренно сказал я, делая большой глоток espresso, — это всё похоже на систему зеркал, мы всего лишь зеркало, которое отражает то, что показывает другое зеркало, а существует ли изображаемый объект на самом деле, никто на самом деле не знает.

— Ну да, ну да. Ты, конечно же, пришел по поводу вашего небольшого спортивного тендера? — перешел к делу Кацман.

Я кивнул.

— Если коротко, то нет. Бренд «Радиотеха» слишком заметен, никто не станет замалчивать такую историю, сумма тут не имеет значения. Прости, друг, можешь попробовать обратиться к другим.

— Ты сам знаешь, что это бесполезно, — ответил я.

Николай развел руками. Я достал телефон и начал набирать номер такси, пришло мне время сделать небольшой перерыв.

Уже в шесть вечера мы с Кристиной сели в самолет, летящий в Барселону. Мы вышли в город, когда золотой солнечный диск только поднялся над вершинами пальм, la Rambla была еще почти пустынна, из немногих уже открытых кафе доносился теплый запах свежеиспеченного хлеба. Мы позавтракали на старом рынке, поливая устрицы брызгающим во все стороны лимонным соком, на моих пальцах остался его вкус, кисло-горький, как воспоминание о чем-то важном, что уже никогда не вернется. Мы отдались во власть пестрой толпы, хлынувшей на городские улицы и затопившей широкие залитые ослепительным светом магистрали и узкие переулки, в которые редко заглядывает солнце. Город был похож на причудливую декорацию к пьесе, которая еще не написана.

Вечером мы сидели в одном из многочисленных рыбных ресторанов в порту. В воздухе пахло разогретыми камнями набережной, соленый ветер трепал короткие волосы Кристины. Мы пили вино из большого кувшина — терпкий, дешевый и честный напиток, такой же реальный, как окружавшая нас жаркая ночь.

— А что ты скажешь, если я сообщу тебе, что я, кажется, начинаю влюбляться? — произнес я.

— Скажу, что нам надо было заказать половину графина, а не целый, — улыбнулась Кристина.

В моем кармане завибрировал телефон. Я выругался и достал трубку. На экране высветился номер Константина из группы «Гамма».

— Привет, говорят, ты отправился в добровольную ссылку? Мишины ребята по вам хорошо прошлись, ходят слухи, что в «Радиотехе» вопрос по вам решался на самом высоком уровне… — без особого сочувствия произнес он.

— Слухи о нашей смерти были сильно преувеличены. Ты мне звонишь, чтобы выразить свои соболезнования?

— Не совсем, конечно же. Я хочу предложить тебе реабилитироваться, — сказал он, крайне довольный собой. — Ты помнишь про нашу идею внедрить своего человека в одно из ключевых экономических СМИ?

— Я помню, что нам это в свое время не удалось, — я долил себе вина в бокал.

— У меня для тебя сюрприз: я почти договорился о назначении нашего человека. Есть только одна проблема: я не смог достигнуть окончательной договоренности с самим человеком.

— А можно уточнить, в какой степени и о чем вам удалось договориться?