Меньше нуля

Игорь Иващенко работал редактором отдела в одной из федеральных газет. Мы познакомились с ним лет шесть назад, когда занимался спецрасследованиями в крупном интернет-издании. После одной из его публикаций в издательский дом, где работал Игорь, приехали недружелюбно настроенные люди на трех черных джипах. Издатель Игоря беседовал с ними около двух часов, как я потом узнал, он пообещал визитерам наказать нерадивого журналиста, а сам выписал Игорю крупную премию.

— Не очень понял, он раньше об интервью просил? — уточнил я.

— Просил, но Виктор Сергеевич в свое время приказал внести его в черный список, тем более мы уже два года никому интервью не давали.

— Ну хорошо, а чего вы теперь хотите?

— Я достал предварительный текст публикации, — сказал Анатолий. — Если текст выйдет в таком виде, будет большой скандал. В общем, Виктор Сергеевич лично приказал с этим делом разобраться.

— Ему надо бы поменьше приказывать, — я щелчком отшвырнул сигаретный окурок, — задолбали уже эти силовые аллюзии. Ты вообще замечал, что ты по телефону вместо «да» в последнее время говоришь «есть», не наводит на мысли?

— Петь, не заводись, ты же понимаешь, старик нервничает, — оправдывался Анатолий, — он хочет, чтобы все читали, как он родину из последних сил спасает, а тут расследования всякие, про деньги какие-то спрашивают.

— Спасатели Малибу, — пробурчал я, — ладно, узнаю, что меньше сделать. Но если получится, вы там мне орден выпишите, за заслуги перед отечеством.

— Орден мы, кстати, правда можем организовать, — без улыбки произнес мой собеседник.

— Ага, заодно у меня появится бесплатный проезд в общественном транспорте. Вы знаете, чем мотивировать человека, — произнес я.

Мое настроение стремительно портилось. Мы встретились с Игорем недалеко от его редакции, в безымянной пельменной. Месяц назад об этом заведении написал Esquire, в результате контингент, состоявший из рабочих ближайших автосервисов и местных алкоголиков, почти наполовину оказался разбавлен офисными сотрудниками. Две категории посетителей посматривали друг на друга с опасением.

— Ну что, будешь агитировать? — поинтересовался Игорь, пододвигая поближе тарелку борща.

— Не без того, — произнес я. — Я прочитал текст, там и правда есть много спорных вопросов, мне кажется, он требует определенной доработки.

— Петь, я, наверное, должен спросить, откуда вы вообще взяли текст, но не буду. В прошлый раз «Радиотех» звонил в нашу типографию и от имени главного редактора просил остановить печать номера. На этот раз они что-то новое придумали?

Я попытался сделать обиженный вид.

— Ну ладно, не будем об этом, — не пожелал ссориться Игорь. — Но ты же сам знаешь, что Виктор Сергеевич ваш — тот еще упырь, в тексте же нет ни одного неподтвержденного факта, всё совершено этично сделано, меня к юристам два раза таскали. Ты же сам работал журналистом, ты должен понимать, что вы неправы.

— Меня исключили из Союза журналистов за неэтичное поведение, — если ты не в курсе.

— О как, серьезная заявка. А зачем ты туда вступал? — заинтересовался Игорь.

— Я туда вообще не вступал, но это не помешало им меня исключить. Я тогда серьезно с одной компанией поссорился. Знаешь, давай так, вы притормозите выход материала, а я договорюсь, чтобы Виктор Сергеевич согласился на интервью.

— Петь, прости, но текст выйдет, — ответил Игорь, — это решение принято на уровне главного редактора, никаких «подождите» не будет, мы ждали ответа «Радиотеха» месяц.

— Это грустно, — заметил я. — Хорошо, но я буду пытаться выполнить свою работу, так что ты уж тоже меня прости.

— Ну, делай, что я тебе могу сказать, сочувствую, — произнес Игорь, глядя на меня без всякого сочувствия. Он положил на стол пару купюр.

За соседним столиком худой болезненного вида мужчина что-то оживленно объяснял своему соседу — жизнерадостному толстяку в футболке с надписью Russia, до меня доносились невнятные отрывки каких-то экономических теорий. Мне нужно было выждать несколько часов. Вечером сдавать номер в печать обычно остается один из заместителей главного редактора. Как я предварительно выяснил, в тот день это было поручено Дмитрию, уже немолодому добродушному мужчине, больше двадцати лет посвятившему журналистике. Все хорошо знали, что скрупулезность и принципиальность не относились к числу его сильных сторон. Мне оставалось только позвонить за час до сдачи номера знакомому вице-президенту издательского дома и потребовать снять публикацию, указав на предварительно придуманные неточности в тексте, под угрозой отзыва рекламных бюджетов. После того как наутро в паре экономических новостных агентств выйдут новости, дублирующие часть материалов расследования о «Радиотехе», о публикации можно будет забыть. Я подумал и заказал графин с водкой. Официантка — некрасивая женщина лет сорока с гримасой необъяснимого презрения на лице молча кивнула. Я подождал пару минут и залпом опрокинул рюмку неприятно пахнущей прозрачной жидкости. Окружающий мир немного отодвинулся от меня, что, собственно, и требовалось.