Меньшее из зол

     Cкобелев не понимал, зачем его сюда послали. Клочья бетона, повисшие на арматуре, бороздчатое, как толстые губы, вывернутое железо бывшего цеха, желто-серый километровый след на белом снегу под бегущими с запада низкими тучами. На пути ядовитого облака - безлюдная деревня. Жалкие домики, гнилые заборы, несколько трупов овец, собак, кошек; человеческие, если они там и были, какая-нибудь баба Маня с дядей Петей, давно увезены. Лишних подробностей о жертвах "среди населения" экспертам по сонной болезни не сообщалось. От них требовалось определить, не было ли у операторов небольшого химкомбината сонной болезни.   Психолог беседовал с уцелевшими работниками, медики вчитывались в данные предшествующих катастрофе врачебных осмотров - довольно многословные, однако весьма бедные информацией (видно, платили построчно, заметил один из экспертов), а Скобелев, как программист и математик, пытался разобраться в склеротической памяти компьютеров, предназначенных для управления технологическим процессом.   Две машины из четырех уцелевших оказались заражены "вирусами" и в момент аварии не использовались. Не мудрено - операторы тоже люди, хочется бесплатно поиграть, сходить в Интернет. Молодой оператор с ярко-розовым шрамом на лбу в ответ на расспросы Андрея с раздражением заметил, что для управления процессом достаточно и одной машины. Две из четырех - это просто статистика, возразил Андрей. Мы не знаем, каким было состояние машин, которые не сохранились.  -- Вы лучше хозяина расспросите! Технологию он купил, а софт не захотел. Набрал молодежь - наслушался где-то про хакеров. До города - два часа езды. Здесь ни игровой комнаты, ни кафе. А он считал - раз в цеху емкости из нержавейки, так и коррозия им не грозит. Как же - от наших-то продуктов! Только теперь хозяина этого еще найти надо.   В процессе расследования Скобелева поразила еще одна фраза. Слава Богу, у нас не Чернобыль. Большинство уцелевших считало то, что случилось, меньшим из возможных зол. Другие цеха продолжали дымить, экспертов туда не пускали.   К концу недолгой поездки чувство недоумения, с которым Скобелев примерял на себя роль эксперта, только усилилось.   

2