Меньшее зло

– Звучит не очень, – тоскливо ответил его более дородный сверстник. – Я верю в медицину, но когда тебя чуть ли не по молекулам перебирают… как-то не по-божески.

Лысый морщинистый старик, выглядевший самым пожилым из находившихся в комнате людей, со злостью фыркнул:

– На этой проклятой планете никакого бога нет. После всего случившегося только идиоты будут в него верить!

Спорить на религиозные темы никто не захотел и вокруг сгустилось неловкое молчание. Впрочем, ненадолго.

– Говорят, Афины полностью уничтожены.

– Не полностью. Видел двоих человек оттуда. Но городу сильно досталось, это верно.

– Еще говорят…

– Если верить всему, что говорят, то никогда не узнаешь, что случилось на самом деле, – веско произнес старик. – Лучше дождаться официальной сводки.

– Вряд ли там будет реальная картина..

– Ясности станет больше.

– Возможно…

До самой ночи не произошло ничего по-настоящему значительного. Более-менее освоившись, я рассказал соседям про ядерный взрыв, ознакомился с их мнением касательно радиационного облучения и наиболее вероятной терапии, затем выглянул в коридор и попытался узнать у пробегавшего мимо врача о своем лечении, но получил резкую отповедь и вернулся в палату.

Увидев мое лицо, поджарый Стивен с наслаждением зевнул, после чего усмехнулся:

– У них сейчас слишком много забот. Лучше не отвлекать.

– Да, верно…

Разъяснений относительно нашего ближайшего будущего мы так и не получили. Принести нам ужин тоже никто не удосужился, так что ложиться спать пришлось на голодный желудок. Однако утром в палату заявилась целая делегация – десяток одетых в светло-серые халаты людей протолкнули сквозь дверной проем несколько громоздких приборов, расставили их возле кроватей, после чего начали готовить к работе, время от времени бросая друг другу малопонятные фразы.

Еще через пять минут на пороге возник пожилой и откровенно замотанный врач.

– Если кто-то хочет облегчиться, то сейчас для этого самое время, – устало произнес он, тщетно пытаясь сдержать зевок. – Сеанс закончится после обеда.

– А во время…

– Во время сеанса ходить будете под себя.

– Я пойду.

– И я…

После того, как мы вернулись из уборной, началось самое неприятное.

– Так, Алекс… как далеко был источник облучения?

– От десяти до пятнадцати километров, господин…

– Ясно, – проигнорировал мою попытку узнать его имя врач. – Пылью дышали?

– Ну… наверное, да.

– Ясно. Острые симптомы есть?

– Никак нет!

– Ясно. Сейчас будет больно, терпи.

– Так точно… ай!

Огромная игла вошла мне в вену и я сжал зубы, пытаясь абстрагироваться от роящихся в голове мыслей. Думать о том, как толстое стальное жало двигается внутри подергивающегося сосуда, царапает его стенки острым скошенным кончиком…

– Вот дерьмо. Извините.

– Сейчас мы тебя как следует вычистим, – доктор опять пропустил мои слова мимо ушей. – Когда начнет тошнить, блюй вот сюда. Когда захочется кашлять, отхаркивай сюда же. Если будет совсем плохо, говори. Понял?

– Так точно!

Следующие три или четыре часа превратились в непрекращающийся кошмар. Меня выворачивало наизнанку от кашля и рвоты, страшный аппарат неумолимо сосал из тела кровь, вены горели огнем, в голове мутилось, с разных сторон долетали тихие стоны…

Когда все закончилось, я вытянулся на кровати, попытался прикрыть глаза и уснуть, но был возвращен к реальности строгим голосом все того же врача:

– Первый этап завершен. Теперь идите за мной.

Двигаясь подобно сомнамбуле, я вслед за остальными пациентами вышел из палаты, добрался до камеры дезинфекции, после чего добрых десять минут стоял под жесткими и вонючими струями какого-то специфического душа.

– Разбирайте новую одежду и бегом на сканирование, – приказал наш мучитель, когда мы вернулись в коридор. – Быстрее, пока есть окно!

Сканирование оказалось самым приятным и безболезненным мероприятием – я провел несколько минут в теплой керамической трубе, после чего узнал-таки свой диагноз.

– Внешние факторы успешно нейтрализованы, – сообщил доктор, быстро заполняя какую-то анкету. – Погрешность несущественна. Степень поражения организма незначительная. Глубокая терапия не требуется. Проведете неделю под наблюдением, получите дозу клеточных ингибиторов, затем отправитесь в часть.

– Спасибо…

Остаток дня я провел в подавленном молчании – разговаривать не хотелось, мысли о еде вызывали тошноту, ранки от игл неприятно саднили, а по телу гуляла отвратительная слабость. Впрочем, ближе к ночи самочувствие начало улучшаться. И не только у меня.

– Съесть бы чего-нибудь.

Голос некогда поджарого, а теперь и вовсе похожего на оживший скелет Стивена вырвал меня из полудремы и заставил вспомнить о еде. В желудке сразу же возникло томление, а перед глазами проступил образ тарелки с кашей. Горячей, изобилующей сочными кусками мяса, восхитительно ароматной…

– Врач сказал, что в тумбочках какая-то паста есть.

– Где?

Несколько минут спустя, опустошив тюбик с пахучей, но абсолютно безвкусной субстанцией, я вернулся на кровать, чувствуя полное удовлетворение жизнью. Веки опять сомкнулись, из темноты проступил назойливый стаканчик с замороженным соком…