Читаем Меньший среди братьев полностью

Меньший среди братьев

Все ехали и шли мимо, а я у тротуара сидел в машине, и место водителя рядом со мной пустовало, на спинке сиденья ждал женский плащ. Поискав в кармане пиджака, я достал тюбик валидола, положил таблетку под язык — давило опять. Глупо — вот что самое обидное во всем этом, глупо! Мчаться, обгонять, чтобы теперь сидеть выставленным на обозрение. Я включил приемник.

Краем глаза я уже видел, Кира возвращается. Я отвернулся.

Дернулась, открылась дверца.

— Пять рублей дай, три не взял. Скорей же!

— Глупо, Кира! Неужели ты не понимаешь, он и пять не возьмет, ему по рации передано.

— Пять рублей, рассуждать будешь дома!

Она достала права, где у нее есть уже два прокола: она их потому и не взяла сразу. Один прокол, правда, погашен печатью, удалось тогда отспорить, поездили достаточно, но сейчас я и пальцем не шевельну: добивалась добилась. Пусть воспитывает ОРУД, если мои слова ничто.

Властно, твердо шагая поперек движения, он шел, подходил сюда в короткой своей шинели. Теперь я увидел, это офицер, старший лейтенант. Кира выпорхнула радостная навстречу, успев бросить мне:

— Не вылезай.

В зеркале было видно, как он зажал свою белую рукавицу под мышкой, взял права, повертел талон в пальцах, смотрел номер машины, жезлом указывал на вмятину в крыле. С обворожитель-ной улыбкой Кира объясняла. Видела бы она себя со стороны, какое у нее плачущее лицо, когда она вот так улыбается.

Уже собрался народ на тротуаре, у нас это мгновенно. Сколько сразу оказывается свобод-ных, никуда не спешащих, не занятых делом, готовых стоять и обсуждать. Можно догадаться, что они говорят. Люди, которые с работы и на работу ездят в троллейбусах, в давке, толкотне, обожают владельцев машин. Особенно когда вылезает из машины модная, молодящаяся дамочка и проходит, никого не видя и не замечая, как сквозь пустоту.

Взяв обе рукавицы под мышку, старший лейтенант достал дырокол. Кира быстро объясняла что-то. Я вылез.

— Жаловалась? — старший лейтенант ногтем указывал в печать.

— Почему вы говорите женщине «ты»? — спросил я спокойно.

Повернув тугую шею, он глянул на меня вполоборота, как на какое-то насекомое на асфальте, и опять передо мной была широкая его спина с белой портупеей.

— Почему вы говорите женщине «ты»? — повысил я голос, чувствуя, что бледнею. Таблетка валидола помешала во рту, я проглотил ее.

— Неправильно ведете себя, товарищ.

Мужчина с постным официальным лицом качал головой, воинственно дышала рядом с ним женщина в высокой прическе. Я заметил зеленую «Волгу» позади них у тротуара: тоже остановле-ны, ждут своей очереди.

— Вас не спрашивают!

Рабская порода. Следующая очередь его, так он выслуживается, задабривает, готов другого утопить.

Кира поспешным жестом попыталась остановить орудовца, уже заправлявшего талон в дырокол. Он отпихнул ее руку.

— Руку! — закричал я. — Не сметь касаться моей жены. Где вы нужны, там вас нет! — кричал я, сознавая, что кричу это на публику. — А где честные граждане…

Сердце провалилось, я задохнулся без воздуха. Бурое от ветра лицо орудовца, меняющееся лицо Киры, испуг в ее глазах, смотревших на меня.

— Поедем, — глухо сказал я, не слыша своего голоса. Заметавшаяся мысль была одна: не упасть при всех, сейчас, здесь. Страх подымался из пустоты, где остановилось сердце. Хотелось рвануться, подтолкнуть его, чтобы пошло. Но помимо себя я говорил, плохо слыша, что говорю, чувствуя, как бледнею сильней и немеют губы:

— Мы сейчас в главное управление… Я знаю куда… Я это так не оставлю…

И шел к машине. Толкнулось сердце. И заспешило, заколотилось под горлом.

— Зачем ты вылез? — спрашивала Кира, заглядывая мне в глаза.

Я пытался изнутри опустить стекло, вдохнуть воздуха. Ледяной пот заливал лицо.

— Я же сказала, не вылезай! Только хуже сделал.

Одной рукой ведя машину, она другой рукой через меня опускала стекло.

Сердце то обрывалось, то занимало всю грудь. В зеркале увидел мертвое лицо, тусклые, не мои глаза, в них страх.

— Кира, мне что-то…

— Без паники, понял? Без паники.

— Тут медпункт где-нибудь… Что-то не по себе.

— Не выдумывай! Я тебя знаю!

И совала таблетку мне в рот. В сухих губах таблетка не удержалась.