Меншиков

Под Полтавой разгромили шведов калужские, тверские, рязанские, владимирские, новгородские, вологодские мужики, обряженные в непривычные солдатские мундиры. Изнурительным трудом таких же мужиков, согнанных со всей страны, создавалась величественная столица империи. За счет мужика кормилась армия чиновников, за его же счет офицерам платили жалованье и содержали 220-тысячную армию, покрывали расходы на обучение дворянских недорослей, отправляемых за границу, устраивали маскарады и фейерверки.

Бюджет государства на 1725 год увеличился втрое по сравнению с бюджетом 1680 года. Из этого не следует, что налоговый пресс давил на каждого налогоплательщика с утроенной силой. Размер налога бесспорно увеличился, но утроенные бюджетные поступления достигались не столько за счет повышения налоговых ставок, сколько за счет увеличения числа налогоплательщиков. Их списки пополнились миллионом душ государственных крестьян, которых обязали платить сорокакопеечный оброк, ту же сумму, что получал помещик с каждой крепостной души мужского пола. Ранее государственные крестьяне оброка не платили. В налогоплательщики, кроме того, были зачислены холопы – челядь, находившаяся в услужении у барина либо обрабатывавшая на него пашню.

Уплатой налога обязанности трудового населения перед государством не ограничивались – крестьяне и горожане несли множество других повинностей, из которых самыми обременительными были рекрутская, подводная (поставка телег для перевозки казенных грузов), постойная (предоставление жилища для войск, находившихся на марше), а также привлечение на строительство городов и крепостей.

Ответом на тяготы, нередко превышавшие хозяйственные ресурсы населения, явились два крупных народных движения. В 1705–1706 годах выступили астраханцы, перебившие начальных людей и около восьми месяцев державшие в своих руках город, а затем вспыхнуло восстание на Дону под предводительством Кондратия Булавина. В правительственных кругах оно вызвало смятение, ибо пик его совпал с наступлением на Россию армии шведского короля.

Преобразования связаны с кипучей деятельностью Петра. Современники нисколько не преувеличивали, когда называли Петра человеком необыкновенным. Прежде всего поражает разносторонность его дарований: он был незаурядным полководцем и дипломатом, флотоводцем и законодателем, его можно было встретить с топором и пером в руках, вырезывающим новый шрифт и сидящим за чертежом нового корабля, озабоченным постигшей неудачей и ликующим по поводу одержанной победы, за изучением какой-либо диковинной машины и размышляющим над устройством правительственного механизма обширного государства.

Дарования его современника и противника Карла XII были значительно беднее. Талант шведского короля проявился лишь в одной сфере – военной. Безумно храбрый воин, великолепный тактик, замкнутый честолюбец, Карл XII считал для себя недостойным заниматься тем, что не было связано с походами и кровавыми сражениями, лихими налетами и звоном сабель, артиллерийской канонадой и торжеством победителя. Меч был единственным предметом, которым Карл XII владел в совершенстве.

С Петром не выдерживал сравнения не только шведский король, но и все предшественники и преемники из дома Романовых, «Божией милостию» занимавшие российский престол. Разве можно было представить отца Петра, царя Алексея Михайловича, едущим за границу в составе Великого посольства, чтобы там овладеть основами кораблестроительного ремесла. Разве мог Алексей Михайлович позволить себе находиться в гуще сражения и руководить им, как то делал сын у стен Полтавы. Холеные руки царя Алексея Михайловича не знали иной заботы, как творить крестные знамения. Мозолистые руки Петра владели множеством ремесел, среди которых он выше всего ставил кораблестроение.

Царь Алексей Михайлович появлялся перед народом в особо торжественные дни в тяжеловесном одеянии и в сопровождении многочисленной свиты из бояр и сотен стрельцов. Его сын щеголял в сопровождении денщика в удобной для работы одежде, дотошно проверяя строительство в столице, или мог часами расспрашивать заезжего шкипера.

Отец принимал послов, торжественно восседая на троне, задавая при этом пару банальных вопросов о здоровье государя. Его сын лишь изредка соблюдал посольский обряд, он его утомлял своим сложным церемониалом. Петр мог принимать посла в токарной мастерской или вести деловые разговоры во время пирушки или свадебного торжества. Ему были чужды чопорность и стесненность этикета.