Мент и бомжара (сборник)

Однако, судя по некоторым поступкам Юрия Ивановича, можно предположить, что все-таки заглядывает он иногда в раму, причем ему и фотографироваться не надо – он в зеркало на себя смотрит сквозь эту раму и видит, видит хитрец все, что она хочет ему подсказать. То-то он по церквям зачастил, даже в крестном ходе его как-то видели – и до этого дело дошло. Нес какую-то хоругвь, но щечки его не пылали райскими яблочками, бледноватым казался Юрий Иванович, и шалости в глазах не было, не было шалости. Что-то он уже знал про себя, что-то выведал у колдовской рамы.

Не зря это все, ребята, ох, не зря.

То ли еще будет, попомните мое слово.

Привет из страны Ирландии

Володя обычно бывал в редакции по средам, в среду я к нему и направился, освободив себя от дел пустых, суетных и никому не нужных. Предварительно зашел в магазин «Массандра» на Комсомольском проспекте, взял бутылочку коньяка «Таврия», пять звездочек, между прочим, и коробку мармеладок – терпеть не могу закусывать «Таврию» этими каменными шоколадными конфетами, не по зубам они мне. И потому, если оказываются в магазине мармеладки или зефир, беру именно эти конфеты, да и Володя, как я заметил, тоже хорошо к ним относится. В наши годы многим уже шоколад не по зубам.

Прежде чем идти в редакцию, а она совсем рядом с «Массандрой», решил все-таки позвонить Володе, дескать, праздник близок, я уже на подходе. Голос его из мобильника прозвучал неожиданно близко и даже радостно, видимо, истосковался он по мне, видимо, заждался.

– Я вас приветствую в этот солнечный день! – с подъемом произнес я, прекрасно сознавая, что слова, произнесенные с подъемом, всегда звучат как-то глуповато.

– И я рад тебя слышать, – ответил Володя с некоторой заминкой.

– Так я вроде того, что на подходе! – продолжал я радоваться, как выяснилось, совершенно некстати.

– Видишь ли, Витя, боюсь, сегодня не успею… Вы уж там как-нибудь без меня…

– А ты где?

– Как тебе сказать… В некотором смысле в Ирландии… Город такой… Дублин…

– Где, блин?!

– Буду через неделю… Загляни, если коньяк сохранится…

– Ха! Размечтался! – сказал я, и в следующую среду, как обычно к четырем часам, был в редакции. Опять же с «Таврией». Да-да, пять звездочек. В соседней «Массандре» взял. Там девочки меня уже издали узнают и бегут навстречу с пузатенькой бутылочкой и коробкой мармеладок.

Все было, как обычно – Володя весел и оживлен, во всем его облике неуловимо чувствовалась Европа, ответственный секретарь Валя улыбчива и радушна, Личутин поздравляет меня с удачным раскрытием преступления в очередном детективе, знаю я эти его поздравления, а что делать – терплю, классик все-таки, не каждый день и не каждому с классиком чокнуться удается.

Но все это к делу не относится, перейду сразу к главному. Когда мы с Володей уже шли к метро «Парк культуры», я обратил внимание на кепочку, в которой он красовался. Вроде ничего в ней особенного не было, но всю недолгую дорогу к метро она притягивала мой завистливый взор. Сшили ее из лоскутов разного материала, все лоскуты были серого цвета, но с еле уловимыми оттенками – зеленоватым, коричневым, синеватым… И только сбоку, над Володиным левым ухом полыхал алый лоскут.

– Откудова кепочка? – спросил я, стараясь, чтобы по голосу он не догадался о зависти, которая уже пожирала меня изнутри.

– Ирландия, Витя, все та же Ирландия, – беззаботно ответил Володя, еще не зная, не чувствуя, не догадываясь, что скоро, совсем скоро придется ему с этой кепочкой расстаться.

– Хорошая кепочка, – сказал я тусклым голосом, но на этот раз Володя что-то все-таки уловил и бросил на меня искоса взгляд скорее недоуменный, чем опасливый.

– Да, мне она тоже нравится, – беззаботно ответил он и предложил выпить кофе в забегаловке у самого метро. И пока заказывал кофе и расплачивался у кассы, я не удержался и кепочку его, оставленную на спинке стула, примерил. И быстренько, даже как-то воровато, глянул на себя в оконное стекло. Ничего я там не увидел, но красный лоскут не просто отразился в стекле, он там, в соседнем пространстве, полыхнул на секунду обжигающе алым цветом, будто кто-то сатанинским взглядом мне подмигнул этак заговорщицки. Ничего, дескать, разберемся.

Володя принес кофе, я привычно разлил в чашки стограммовую бутылочку коньячка, напиток получился на удивление удачным, и мы немного посплетничали, но невинно, можно даже сказать беззлобно. Скорее одобрительно посплетничали, поскольку ни у него, ни у меня не было ни малейшего повода завидовать кому бы то ни было.