Мент. Инспектор угрозыска (СИ)

По лестнице мы поднимались с опаской, ожидая в любую секунду выстрела в спину или пера в бок, но пока всё шло спокойно. Видимо, наше появление ещё не привлекло к себе внимание главных обитателей Мясного переулка.

И подъезд, и лестничные площадки с маршами ничем не отличались от многих московских коммуналок: так же темно, сыро, некоторые углы крайне неприятно попахивали — далеко не все считали нужным облегчаться у себя или хотя бы во дворе.

Вот и квартира, где по информации Мацкевича засели Князь и Чума. Первым делом я посмотрел на филёнчатую дверь: она держалась на соплях и честном слове — выдавить плечом не проблема даже для не отличавшегося богатырским телосложением Николая.

Вот только шуметь лишний раз было крайне нежелательно. И преступников спугнём и переполох в доме с далеко не самым благополучным контингентом устроим.

Будь с нами взвод чоновцев, мы бы, конечно, вели себя иначе, а пока оставалось молиться и надеяться только на себя.

Я тихо постучал костяшками пальцев в дверь. Почти сразу за ней послышались мужские голоса — значит в квартире как минимум двое, логичней всего предположить, что это Князь и Чума.

— Кто там? — у спрашивавшего был хриплый, слегка надтреснутый голос.

Я подумал, что Князю не по должности идти открывать двери непрошенным гостям, значит, хриплый голос принадлежит Чуме, и решил сыграть на этом.

— Чума, здорово! Не узнал что ли?! — с деланым весельем воскликнул я, надеясь, что невидимый собеседник примет меня за одного из своих друзей.

Дуракам и нахалам, как водится, везёт.

— Тяпа, ты что ли?!

— А кто ж ещё! Сам в гости звал, а в хату не пускает! — продолжил куражиться я, изображая неведомого мне Тяпу.

Щёлкнул замок, дверь приоткрылась и на пороге нарисовался небритый детина, от которого за версту разило перегаром.

— Тяпа, кореш! Давно не виделись! — радостно произнёс он, но его веселье резко понизило градус, когда Чума увидел возле своего носа воронёный ствол моего револьвера.

— И я рад тебя видеть, — сказал я и, убедившись, что Чума не накинул цепочку, отодвинул его плечом и вошёл внутрь.

— Не шуми, Чума! — Панкратов шагнул в квартиру следом за мной. — Уголовный розыск!

Чума оказался «непослушным мальчиком» — открыл рот, чтобы заорать, но мой кулак погрузился ему в солнечное сплетение, и вместо крика из уст бандита вырвалось шипение как из продырявленной шины.

Николай добавил ему рукояткой револьвера по макушке. Чума, потеряв сознание, опустился на корточки. Я подхватил его под микитки и отволок в угол. От бандита разило как от выхлопной трубы автомобиля. Понятно, почему он так легко принял меня за приятеля: Чума основательно набрался, и я мог бы смело представляться хоть папой римским.

Похлопал по карманам: оружия при нём не оказалось, даже завалящего кухонного ножика.

И вид у мужика прежде был какой-то чересчур спокойный — выходит, беглый Кравцов не счёл нужным предупредить подельников, посчитал более важным самому унести ноги. Даже на свою долю плюнул.

Бегло осмотрели квартиру: в ней были две страшно замусоренные и прокуренные комнаты и такая же кухонька, окно из которой выходило в глухой двор. Все комнаты, кроме одной, пустовали. По московским меркам — невиданная роскошь. Всё как всегда: нормальные люди ютятся как сельди в бочке, а бандосы позволяют себе куда более комфортабельные условия, хотя, конечно, общее состояние помещений можно было обозначить старым русским словом из четырёх букв, которое начиналось на «с», а заканчивалось на «ч».

Князя мы застали в гостиной за накрытым грязной скатертью столом, на котором стояла наполовину пустая здоровенная бутылка из-под самогона. На тарелках была разложена немудрёная закуска.

Из приоткрытого окна гулял прохладный сквозняк. Если бы не он — тут было бы не продохнуть от запаха самогона, перегара и плохой еды.

Князю хватило взгляда, чтобы просчитать, кто мы такие.

— А, мильтоны пожаловали, — пьяно протянул он. — И чего вам, спрашивается, спокойно не сидится?

— Ну, во-первых, не мильтоны, а уголовный розыск, Князь. Во-вторых, ты сам знаешь, зачем мы к тебе пришли.

— Ну-да, ну-да, — покачал головой Князь. — Совсем оборзели вы в своей уголовке. С какого, спрашивается, х… хрена, я должен ваши мысли читать? Либо говорите, с чем пожаловали, либо дверь прикройте и валите отсюда. За стол, уж прости, приглашать не буду — не заслужили, — ехидно заметил он.

— Ты, гражданин Обухов, говори-говори, да не заговаривайся! — зашумел Панкратов, и я наконец-то узнал фамилию рецидивиста. — Сам скажешь, где кассу типографскую спрятал или как?

— Смотрю я на тебя, гражданин сыщик, и ума не приложу: какая ещё типография, какая касса?

— Ваньку не валяй, Обухов! Ты и твой подельник Чума, а так же граждане Кравцов и Манкевич устроили налёт на типографию «Красный печатник». В качестве наводчика выступил кассир типографии. В настоящее время все они арестованы и дают признательные показания, — стал блефовать я.