Мент. Одесса-мама книга 2

Мы с Осипом переглянулись. По всему выходит, без девчонок нам не обойтись, а это — серьёзный риск. Не знаю, что у Панова в голове, но у меня сложилось впечатление в прошлую нашу встречу, что смерти он не боится и всё-таки не блефовал, когда обещал устроить взрыв.

— Девушки, придётся попросить вас об одолжении, — произнёс я.

— Каком? — не понимая всю опасность ситуации, заулыбались сёстры.

— Кто-то из вас поможет нам войти в квартиру. Главное — не спугнуть Панова. Ну, кто тут самый смелый?

— Я! — оттолкнула сестру в сторону, Аглая.

На какое-то время мне стало не по себе. Конечно, подставлять её под пули я не собирался. Всё, что от неё требовалось: вести себя естественно, чтобы Панов ничего не заподозрил и открыл дверь. Дальше я всё беру на себя.

И, тем не менее, всегда оставалось пресловутое «но». Проклятый фактор внезапности, который невозможно просчитать.

Панов — псих, надо исходить из этого. Поведение психа бывает непредсказуемым, и, не приведи господь, если это приведёт к гибели девушки.

— А может всё-таки я попробую? — прозвучало позади нас.

Мы обернулись на Фогеля. За всё это время, он ещё ни разу не вмешался в наш разговор.

— В смысле — ты?

— Может, я смогу сделать так, чтобы Панов открыл дверь? — без тени смущения произнёс он.

— И каким это образом? — удивлённо спросил я.

— Например, таким. Аглая, как вы обычно называете Панова между собой?

— Мишаня, — недоумённо произнесла та.

Фогель внимательно вслушивался в её слова.

— Ещё раз повторите, пожалуйста.

— Мишаня, — покладисто повторила она.

— Так! Секундочку! — Фогель отвернулся в сторону, а когда вновь обратился к нам — его было не узнать.

Он преобразился, его лицо внезапно приобрело женские черты, появилась раскованная и коварная улыбочка. Теперь это был другой человек.

— Мишаня, привет! Открывай, это мы! — Фогель не проговорил, он будто пропел эту фразу голосом девушки.

Мы открыли рты.

— Обалдеть! — восхищённо воскликнул Осип. — Если бы своими глазами не увидел, решил, бы что это Аглая говорит! Тебе бы в цирке выступать с такими талантами!

— В цирк всегда успеется, — сверкнул глазами Фогель. — А пока мне и кино хватает. Жаль, конечно, что оно всё ещё немое.

— Ничего, — усмехнулся я. — Будет тебе и звуковое, и цветное и даже три «дэ». Только не спрашивайте меня, что это такое!

Глава 25

Весь путь до жилища сестёр артист демонстрировал нам свои способности имитатора. Получалось у него весьма правдоподобно. Почувствовать разницу мог разве только очень близкий человек, да и то, если только хорошенько прислушался.

Девушки восторженно ахали, Осип просил спародировать то одного, то другого из общих знакомых, а сам Фогель буквально светился от счастья и купался в лучах неожиданной славы. Творческая личность, одним словом.

— Слушай, а может ты ещё и того… Чревовещатель? — вдруг спросил Шор.

— Маленько могу, — улыбнулся Фогель. — Было дело, брал пару уроков у Григория Михайловича Донского…

— Погоди, у того самого что ли⁈

На цирковом представлении известного на всю Россию артиста-вентролога — так на научном языке называется профессия чревовещателя, мне побывать не удалось, но много слышал о нём от других. Отзывы были восторженные. Донской выступал вместе с одиннадцатью куклами в человеческий рост и маленькой собачкой, говорил за всех разными голосами. Самые ударные репризы доставались пёсику, он же в конце исполнял трогательный романс.

Кстати, до революции Григорий Михайлович проживал в Одессе, а во время гражданской войны часто выступал перед красноармейцами, гастролируя в рядах агитбригад.

— У того самого! — подтвердил Фогель.

— Ну ничего себе! А ну, сбацай чего-нибудь! — обрадовался Осип.

— Сбацать, значит. А чего бы не сбацать! Давайте, я вам спою? — произнёс вдруг с абсолютно закрытым ртом Фогель и, не шевеля губами, затянул густым шаляпинским басом:

— Из-за острова на стрежень,

на простор речной волны…

Девушки прыснули. Осип, тоже не выдержав, схватился за бока и разливисто захохотал.

А я, прикинув некоторые моменты, замер. Меня, после всех продемонстрированных Фогелем талантов, осенила догадка.

— Валера, а товарища Иванова, председателя губисполкома, можешь изобразить? — вкрадчиво попросил я.

— Конечно, — кивнул, не понимая, что попадает в ловушку, Фогель.

— Да ну… Что-то сомневаюсь я…

— Зря!

— Пока не услышу — не поверю!

Фогель нахохлился, на его молодом лбе откуда-то появились глубокие морщины. Он принял картинную позу и произнёс слегка трескучим прокуренным голосом:

— Товарищи, на повестке дня первым пунктом стоит вопрос создания райсполкомов. В целях соблюдения общеустановленных по республике выборных сроков, общих перевыборов всего низового аппарата в связи срайционированием, не производить…

Закончив, довольно поглядел на меня.

— Ну как?

С Ивановым я никогда не встречался, как он говорит не слышал — так что всё зависело от мнения Шора.

— Точь в точь товарищ Иванов! — сия восторженными глазами, подтвердил Осип.

Я показал Фогелю правый кулак с поднятым большим пальцем.

— Во! Первый класс!

— Ну так… — заулыбался артист.