Мент. Одесса-мама (СИ)

— Выжидают коршуны. Нет, кое-кто уже высунулся, показал свою сущность, но это так… фигуры не самые видные. А нам нужна вся верхушка, чтобы потом на суду не смогли отпереться.

Я понимающе кивнул. Времена были ещё относительно травоядные, машина террора на государственном уровне толком не создана, тем более если под её каток должны попасть те, кого принято считать своими. Только ведь не каждому объяснишь, что некоторые из этих «своих» гораздо хуже врага.

Того хотя бы видно в лицо, а эти гады способны нанести удар в спину исподтишка.

— Я так понимаю, в ближайшее время мне на Петровку лучше не соваться, — догадался я.

Трепалов тяжко кивнул.

— Ты всё правильно понимаешь. Пока не удастся взять всю шайку за жабры — тебе придётся побыть в тени. На всё про всё понадобится время, много времени. Думаю, пройдёт не один месяц, пока мы не закончим.

— Не понял! — нахмурился я. — Мне что — придётся сидеть тут, сложа руки, пока другие ловят преступников и рискуют за меня жизнью.

— Жора, не кипятись! Ты заварил эту кашу! Отступать поздно. Ничего уже не переиграешь. К тому же пока Радек считает, что ты подался в бега, тебе и твоим близким ничего не грозит.

Логика Трепалова была железной. Возразить было сложно.

Действительно, когда я узнал, что от меня хочет Радек в обмен на жизнь Насти, пришлось волей неволей «родить» план — разыграть удачное покушение на Сталина. И я рад, что звёзды сошлись как надо и, что мне охотно пошло навстречу и моё и чекистское руководство.

А ведь всё могло произойти иначе — Сталин бы заартачился, послал меня на три весёлых буквы. А дальше… У меня, конечно, имелся план и на этот случай, но, честно говоря, в успех его верилось слабо.

В лучшем случае удалось бы взять Неймана, вот только судьба Насти оказалась бы предрешена. Да и Нейман вряд ли бы сдал Радека, а тот сделал бы всё, чтобы усложнить мне и без того непростую жизнь.

К счастью мне удалось обрисовать перспективы задумки с покушением, и это сработало. Сталин согласился сыграть в моём спектакле.

По задумке, перед тем, как «убить», я был должен ему представиться, а потом открыть огонь холостыми.

Только я наделся на более быстрый исход по результатам этой провокации, но у Сталина оказались свои далеко идущие планы. Я мыслил тактически, он стратегически и хотел, чтобы в ловушку угодило как можно больше врагов.

Провернуть назад этот фарш было невозможно.

— Но ведь я не могу торчать тут целый год! — сказал я сквозь зубы.

— А кто сказал, что мы будем держать тебя здесь?! — засмеялся Трепалов. — Грех разбрасываться спецами твоего уровня.

Я с надеждой посмотрел на него. Интересно, что они задумали…

— Заинтриговал?! — улыбнулся Трепалов.

— Ещё как! — заверил я.

— Ну и прекрасно. Где-то через полчаса сюда подъедет ещё один наш товарищ, и тогда ты узнаешь все детали нашей задумки. Уверен, она тебе понравится! — подбодрил меня Трепалов.

Глава 6

Больше мне от Трепалова ничего выудить не удалось. Он лишь посмеивался и отделывался от меня общими фразами.

— Потом, Георгий! Всё потом! Потерпи чуток и всё узнаешь.

В конце концов я сдался и махнул рукой. Не хочет говорить — не надо, а ждать я умею хорошо. Половина моей работы связана с ожиданием.

Когда Настя и Степановна вернулись в дом, я сообщил им, что у нас будет ещё один гость и попросил накрыть стол и для него.

В дверь постучали. Настя приподнялась, но я её опередил.

— Не вставай, солнышко. Я сам.

Потом посмотрел на Трепалова.

— Александр Максимович — это он?

— Судя по времени — да, — сказал мой начальник.

— Хорошо. Я открою. Посмотрим, кого вы мне сосватали.

Я направился к входу, при этом правая рука незаметно опустилась в боковой карман пиджака, где покоился маленький, практически дамский револьвер. Хоть Трепалов и сказал, что здесь мы в безопасности, предпочитаю быть готовым к любым неприятным неожиданностям.

Если у Радека есть свои люди в ГПУ, вполне вероятно, что и в МУУРе кто-то пляшет под его дудочку.

Я встал возле дверей так, чтобы в случае стрельбы с той стороны, меня бы не зацепило.

— Кто?

— Моя фамилия Шор. Может слыхали? Я тут проездом из Конотопа, чтобы навестить свою покойную бабушку, — сообщил молодой и весёлый мужской голос.

Я не смог сдержать улыбку. За дверями стоял собственной персоной прототип самого Остапа Бендера — Осип Шор. Человек недюжинных талантов, авантюрист и обладатель просто сумасшедшей энергетики и харизмы.

Про его подвиги на самых разных нивах ходили легенды. Жаль, не оставил после себя книги с автобиографией — приключений в ней хватило бы на десятерых, если не больше.

Были в ней и шахматное гроссмейстерство, и попытка изобразить из себя художника при полном отсутствии способностей к изобразительному искусству. И «знойная женщина, мечта поэта» — мадам Грицацуева тоже была: чтобы ему было где перезимовать, Осип Шор женился на обладательнице очень пышных форм.

А вот чего не было — так это двенадцати злополучных стульев.

— Жора, всё в порядке. Открывай! — отозвался Трепалов.

— Сейчас, Александр Максимович.

Я отпер замок.

— Прошу.