Мент поганый

О том, что в номере Мельника совершено убийство, Гуров подумал сразу, как только увидел стоявшего у двери Юдина. Почему может нервничать серьезный человек, да так, что готов оттолкнуть сотрудника милиции, но не дать ему переступить порог? Что еще могло быть за дверью, кроме трупа? Забавляются с девочками? Чушь. Разложили на столе валюту и золото? Как разложили, так и убрали, и не мандражировали бы у дверей. Значит, в номере находится нечто, что не должен видеть представитель власти и что быстро убрать нельзя. Применив силу, Гуров мог бы войти и выяснить все. Но, во-первых, можно ошибиться и напрасно испортить отношения с Юдиным, на которого у сыщика были иные планы. Во-вторых, если сотрудник милиции обнаружит труп, то обязан следовать закону и принимать меры, тогда специальное задание полковника Гурова летит к чертовой матери. И он решил отступить, но не удержался, заглянул в номер через окно. Однако еще по дороге к нему, на стене, сыщик увидел, что он не первый двигается столь необычным путем. Судя по оставленным следам, предшественник был в обуви на рифленой, узорчатой подошве и помогал себе острым крючком.

Заглянув в окно, сыщик увидел на полу женские волосы, темную лужу и спрыгнул. Анализ увиденного и выводы не представляли сложности. Ясно, не удалась одна попытка, предпримут другую, а только живой Мельник способен помочь в выполнении задуманного, и вот сыщик здесь и готов охранять руководителя банды от бандитов.

– Конечно, можно вас упрятать в одиночную камеру и оградить таким образом, – задумчиво произнес Гуров. – Но прокуратура нынче строга, больше семидесяти двух часов вас никто держать не будет. А ведь трое суток очень мало… Вы, думаю, хотите жить намного дольше.

Мельник не ответил, смотрел на равнодушно улыбающегося сыщика с неприязнью. Гуров пожал плечами, устроился в кресле удобнее, вытянул ноги, взял бокал с соком, вспомнил, что не видел, как Мельник открывал банку, и пить не стал: береженого бог бережет.

– А я решил, пугаешь, на пушку берешь, – сказал наконец Мельник. – Ты что же, меня охранять собрался? Может, сделаем проще, ты мне скажешь, кто за мной охотится, и я сам уберегусь?

– Не убережешься. – Гуров закурил. – Твои парни увезли покойницу, ты остался один.

– Я могу уехать, – быстро сказал Мельник. – Мы можем все вместе сесть в одну машину и уехать.

– Это вряд ли, – вздохнул Гуров.

– Почему?

– А я не пущу. Здесь человека убили. К утру, полагаю, прибудет прокуратура. И все должны оставаться на местах до ее прибытия.

Мельник налил себе виски, гостю не предложил, понимая, что тот пить не станет. Кто же за мной охотится, думал Гоги и вспоминал последние схватки, разборки, операции. Опасен и непредсказуем люберецкий беспредел. Они могут кого угодно замочить в драке, не признают никаких законов и авторитетов, но только они не станут выслеживать и преследовать. Да и Гоги Мельник им поперек горла не стоит. Значит, здесь они ни при чем. В последней разборке с Ростовом был пришит их пахан. Но Гоги считает, что его в суматохе пришили свои же…

Гуров прочитал о Мельнике десятки донесений и справок, видел множество фотографий и кинокадров, но живым имел счастье наблюдать его впервые. Днем сыщик к Гоги особенно не приглядывался, не было времени, сейчас же его оказалось предостаточно. Вот такой у меня противник, рассуждал Гуров, изучая пуговицу на жилетке Мельника и не поднимая глаз, чтобы не встречаться взглядом и не выдать своей неприязни. Необходимо найти в этом типе нечто человеческое, обыкновенное и мне понятное, тогда мне станет легче. Теоретически в каждом субъекте есть что-то хорошее, уговаривал себя Гуров, пытаясь вспомнить, что из прочитанного о Георгии Акимовиче Мельнике может ему помочь, но вспоминалось лишь мерзостное. Мы сами виноваты, думал Гуров. Расспрашивая о человеке, ищем в нем только дерьмо, нам его и выдают в полной мере. Ведь у него же есть или были папа, мама, чем-то он увлекался. Стоп. Я же знаю, что у него есть дочка, которую он любит. А мать девочки? А может, он вообще любит детей?

– Вы, кажется, хотели встретиться с моими товарищами, – сказал Мельник, поперхнувшись на последнем слове.

Гуров тоже не удержался от смешка, невольно поднял взгляд. Они посмотрели друг на друга и рассмеялись.

– Товарищами, – повторил Гуров. – А действительно, Георгий Акимович, кем являются для вас эти люди? Партнерами, содельниками?

– Друзьями-неприятелями, – ответил Гоги.

– Ну какой же Кац вам неприятель? – удивился Гуров. – По-моему, Анатолий Самойлович очень полезный для вас человек. Спокойный, умный, богатый…

– И жадный, – добавил Гоги.

– Конечно. Если бы не был жадный, не был бы и богатый.

– Вы что? Приехали для социологического исследования?

– Я приехал, чтобы встретиться с Георгием Акимовичем Мельником. Честно сказать, ваши товарищи меня не интересуют.