Мент

Прибежала ко мне Вероника и говорит, что раскопала жутко умного мужика, который озолотит нас. Я сразу не понял. Если он умный, зачем ему кого-то озолачивать?

Оказалось, она имела в виду другое. Мужичок этот, простой такой, уже лет десять работал в Академии наук над созданием тригидрата кальцегония. Десять граммов этого песочка идет на Западе за пол-"лимона". Слишком уж дорого производство.

Так вот, вроде бы у него что-то получилось. А тут его проект академия закрыла из-за отсутствия средств, хотя до окончания работы оставалось всего несколько месяцев. Ну а он, как все Кулибины, человек одержимый. Таким хлеба не надо, работу давай! На вид идиот, но, думаю, мало ли? В конце концов, тридцать штук не деньги. Выделили ему домик из тех, что под снос, закупили аппаратуру. И вот в один прекрасный день оказывается, что он и в самом деле гений! Более того, Кругловой удалось спихнуть первые десять граммов за четверть миллиона!

Продешевила, конечно, да что с нее возьмешь? Не ее масштаба это дело. Тут нужен был опытный человек, и я взял все вопросы на себя.

– Естественно, – усмехнулся Андрей. – Выкупить фармацевтический заводик и тихо запустить еще одну линию… Неплохая идея.

– Хоть тут ты меня понимаешь, – с азартом подхватил Полежаев. – Да, вот подумай. Этому Кулибину для производства десяти граммов в кустарных условиях понадобилось три месяца. А какой можно получить эффект, если вложить в дело не тридцать, а триста тысяч и поставить производство на поток?

– И продавать на Запад, как аспирин, – уточнил Андрей. – Наверное, для этого и нужна была Ника с ее «Сандорой»?

– Ей я предложил десять процентов от каждой сделки.

– Всего?

– Это хорошие условия, просто царские. Ей же показалось мало. Просчитав мой план, она тайком начала скупать акции «Химмедпрепарата». В итоге из-за каких-то двадцати шести процентов акций, которые перекочевали в ее карман, я не смог получить полный контроль над заводом. И это при том, что уже вложил в него двести пятьдесят тысяч! А представь, чего мне стоило вполне приличное предприятие в предельно короткие сроки перевести в разряд банкротов и тем самым наполовину сбить цену на его акции. И что она мне заявила? Миллион в швейцарском банке и двадцать пять процентов от сделки! Какая наглость! В противном случае пообещала найти другого партнера. И заметь, не в милицию собиралась обратиться.

– И вы решили убрать Нику. После ее смерти акции переходили к бабке, которая наверняка продала бы их за цветной телевизор и была бы безмерно счастлива. И вдруг осечка, всплыло завещание. Из-за него погибли четыре человека: нотариус, Тасканов… Вашего бандита мне не жаль, а вот зачем было убивать Наташу и ее паренька? Они же были еще дети.

– А вот тут ты ошибаешься! – возразил Полежаев. – Это не дети, а настоящие исчадия ада. Они набрались наглости шантажировать меня. Как видишь, во всей истории нет ни одного порядочного человека. Порядочного с твоей точки зрения. А по мне, так все нормальные. Только игроки плохие. – Он расслабленно откинулся на спинку стула и с любопытством посмотрел на Андрея. – Теперь ты знаешь все.

Неужели еще не раздумал арестовывать меня?

– Нет. И не раздумаю. Твое положение не дает тебе права отнимать жизнь у других. За это ты должен понести наказание. – Андрей даже не заметил, как перешел на «ты».

– А у меня есть идея получше, – усмехнулся Полежаев. – Если' бы ты умел читать между строк, давно бы уже все понял. – Он наполовину выдвинул из стола ящик, достал какой-то документ и, на расстоянии показав его Андрею, пояснил:

– Это черновик контракта. Нашего контракта. Ты передаешь мне свои акции, а я в свою очередь" назначаю тебя директором фармацевтического завода. Ну, как тебе эта идейка?

– Любопытно… – с издевкой бросил тот. Однако его насмешливый тон ничуть не смутил Полежаева.

– Более того, – спокойно продолжал тесть, – ты получаешь долю Кругловой. То есть десять процентов от каждой сделки по тригидрату кальцегония. Даю слово, через год все твое начальство к тебе на поклон ходить будет. А еще лет этак через пять ты сможешь переписать устав МВД как тебе заблагорассудится. Если, конечно, захочешь. И никто даже слова сказать не посмеет.

– То есть ты предлагаешь мне взятку?

– Я предлагаю сделку, – поправил Полежаев. – И совсем не потому, что боюсь правосудия. Вспомни хотя бы одного человека из элиты, который отправился бы в тюрьму. Таких нет. Хотя у всех рыльце в пушку. Тут дело в другом. Ты обладаешь информацией, которая стоит именно столько, сколько предлагаю я.

– И если я соглашусь, меня тут же отпустят из-под ареста? – не поверил Андрей.

– Достаточно одного моего звонка, – подтвердил тесть. – Хотя предупреждаю, набивать Цену бессмысленно. Это не пройдет.

– А если я откажусь?

Полежаев, видимо, был готов к этому вопросу, ответив без промедления:

– Речь идет о сумме в несколько сотен миллионов. За такие деньги все ваше министерство можно с потрохами купить. Считай, тебя уже продали.