Ментакль

  Голова Нани лежала у меня на коленях, волосы струились вниз блестящим чёрным водопадом. Я сидел на кровати, откинувшись на стену.

  Всё произошло легко, будто мы договорились заранее. Так, наверное, и было - одной встречи достаточно, одного взгляда. Далеко не для всего нужны слова.

  В комнате царила полутьма, только кривоватый, отживший своё торшер в углу жёлтым светлячком лампы парил в воздухе. Окно в сад открыто, но всё равно пахло нежилым, почти заброшенным помещением: влажной бумагой от книг из шкафа, сырым бельём, деревом и чем-то неуловимо неприятным. Старостью. Исходом. Сколько я смотрел на Михин дом, столько и крепло во мне ощущение, что дача - не его. Куплена вместе со всем содержимым у других людей, наскоро приспособлена под свои нужды и может быть брошена потом без сожаления. Ну не могу я его представить с перельмановской "Занимательной физикой" в руках: вон корешок в шкафу отсвечивает. Никак не могу. Даже в детстве, если оно у него было. Если он сразу не родился пожилым, с серьгой в ухе и шалыми глазами конокрада.

  Телевизор, наверное, он сам купил, а остальное - чужое.

  - Я не знаю, любимая. Всё на свете зачем-то, только мы не видим шестерёнок внутри механизма. Один корпус, не больше. Встречи, расставания, прочитанные книги, кино, даже анекдот в нужный момент - не раньше и не позже - всё для чего-то. Мы часть одной большой машины, которую даже не видим полностью. И рождение, и смерть - всё там, внутри корпуса.

  - Красивая телега...

  Она завозилась, устраиваясь удобнее.

  Нагота Нани не смущала, вот и сейчас она повернулась на бок, обвилась вокруг меня насколько смогла, прижимаясь грудью, животом, потерлась носом о меня, как потерявшийся щенок.

  - Но ведь каждый человек... каждый, Кирилл! это целый мир. От рождения, когда стал плодом любви, и до смерти в свой срок, в глубокой старости. Мир, наполненный надеждами, радостью, планами, в конце концов. Андрей вот хотел поехать на раскопки в Египет. Не просто побродить между пирамид, щёлкнуть сфинкса по носу и напиться в отеле - нет! Всерьёз, с научной экспедицией. Он даже списался с профессором... забыла имя, что-то сложное, ай, да и не важно имя! Я обещала ему помочь с деньгами, несколько месяцев там - это довольно дорого. А теперь вот...

  Да. А теперь - вот.

  Если бы не Клим с Порохом, мы бы даже не знали, что делать с телами погибших. Зато у бандитов вопрос был поставлен на поток: они переглянулись напоследок и сразу согласились забрать их с собой в Москву. Там свои люди в морге есть, полежат ребята, пока всё не успокоится. А потом родные похоронят. Всё это Клим изложил настолько привычно и сухо, что мне стало не по себе.

  Чёрт их знает, какое персональное кладбище у каждого за спиной.

  - А Танька хотела магазин открыть, - неожиданно сказала Нани. - Военная форма, разные значки-шевроны, такое всё. Вместе с Машей, конечно, они же погодки, неразлучницы всю жизнь... Не самая романтичная идея, я знаю. Но зато от души. И людям бы интересно было.

  Ночной прохладный воздух окутывал нас, я даже начал мёрзнуть. Подтянул скомканное чуть раньше, отброшенное в сторону одеяло, стараясь не тревожить Нани, укрыл её и себя как мог. Любимая благодарно мурлыкнула, прижавшись сильнее.

  Зря я внутренне ворчал тогда, возле грузовика: телефон она выключила и закинула в угол, на валяющуюся одежду. Не меняются люди с поколениями, всё это видимость и блеф.

  - Я с дедом разговаривала, - сказала Нани. - Он меня чуть не убил! Словесно, ага, это он умеет. Бедные Клим с Порохом, их точно зарежет... Он же совсем другие указания им давал: не пустить нас всех в Центр, морочить голову, водить кругами. А они то ли не поняли, то ли ещё что... Чем крепче лоб - тем меньше внутри мозгов. Но ребята боевые, пусть им везёт и дальше.

  - Дед - главный в семье?

  - Ну да. И традиция, да и деньги все его. Я-то вообще золотая молодёжь, раздолбайка. Диплом через год, а я ничего не делаю. Да и не хочу. Какой из меня юрист, сам подумай.

  - Очень красивый! - я наклонился и поцеловал её в плечо. - Ты не раздолбайка. Ты меня спасла, любимая. Я только-только начинаю это понимать.

  Слова, конечно, красивые. И честные - я не врал.

  Но где-то глубоко внутри осталась отравленная заноза, те самые смоделированные ментаклем эмоции и мысли девушки-диверсанта. Да, сейчас не война, но Родина - пусть меньше в размерах, спасибо уродам из девяностых - та же. И тоже требует защиты. Док сбежал, меня в Центре нет, как они справятся? Я не думал о генерале, он так, просто один из винтиков конструкции. Прижимной механизм. Не думал о Добросиле: его судьба по большому счёту - его проблема.

  Я думал о большем.

  - Ты знаешь, а Линкин раскопал одну историю. Неподходящий, наверное, момент, но я тебе расскажу.

  - О чём? - насторожился я. Мало ли что обо мне можно было раскопать, сейчас припомнит Людмилу Марковну, встанет и уйдёт. Мне стало жутко.

  - Не о бабах, - улыбнулась Нани. - Хотя он о тебе целое досье собрал. Что в прошлом - то в прошлом, ни к чему теребить. Я про твоего друга.

  - Что? - я решил, что ослышался. - Он что-то узнал про Филиппа?!