Менталист

— У нас еще один похожий случай, — начала она. — Точнее, более ранний…

И протянула ему две фотографии. Верхняя была селфи из «Инстаграма». Молодая женщина улыбалась в камеру с поднятым бокалом в руке. Вокруг стола позади нее сидели гости, парни и девушки. На столе кучей лежали подарки.

Черт бы побрал эти дни рождения…

— Ее звали Агнес Сеси, — сказала Мина. — Двадцать один год. Снимала квартиру в городе на пару с приятелем. Отец живет в Арвике, мать умерла. Мы классифицировали этот случай как самоубийство.

Винсент посмотрел на другой снимок. Тело в прозекторской на столе из нержавеющей стали. Фотография обрезана, так что головы не видно.

— И это тоже она, — прошептала Мина. — Взгляните на бедро.

Но Винсент и без подсказок заметил эти отчетливые порезы. И не хотел смотреть на них дольше необходимого.

— Как вы видите, и она тоже помечена цифрой. Поскольку на девушке из ящика была тройка, в следующий раз я ожидала увидеть двойку — и ошиблась. На Агнес цифра «четыре», как будто до нее он убил еще трех.

Винсент замер.

— То есть это предыдущая жертва, вы сказали? Полагаете, она умерла раньше той, из ящика с мечами?

Мина кивнула, хлопнув себя по бокам. Ее красная куртка откровенно не справлялась со все еще зимним, несмотря на солнце, холодом. Четыре, три, два… в голове Винсента шел обратный отсчет. Слишком мало статистического материала для таких выводов, но что-то подсказывало ему, что он на верном пути.

— Мерзнете? — Он кивнул на ее куртку.

— Я люблю мороз, — уклончиво ответила Мина.

Винсент понял, что она имеет в виду.

— Возможно, я ошибаюсь, — начал он, — но мне кажется, вы не найдете тел с цифрами «два» и «один». Пока, во всяком случае.

Мина посмотрела на него и наморщила лоб.

— Думаю, это обратный отсчет, — пояснил Винсент. — Убийства под цифрами «два» и «один» еще не совершены. Понимаете меня? Четыре — три — два — один… и, возможно, ноль.

— Почему вы так думаете? — Ее глаза стали испуганными. — То есть вы считаете… должны произойти еще три убийства?

— Если только вы его не остановите. — Винсент снова пошел по тропинке. — Обратный отсчет — пока я не могу подыскать другого объяснения этой последовательности цифр. Но меня волнует еще один вопрос, не менее важный, которым сейчас самое время озадачиться.

— Что за вопрос? — испугалась Мина.

— Что произойдет, когда он дойдет до цифры «ноль»?

Она замолчала.

— Но ведь это безумие?

Винсент кивнул.

— Пока никакой уверенности, но я должен был озвучить эту версию. Две жертвы — слишком мало статистического материала.

— На этой жертве тоже были разбитые часы, и они показывали два, — добавила Мина.

Винсент что-то промычал, но так и не сказал ни слова. Он предложил бы ей погреться в одном из кафе вокруг площади Норр-Меларстранд, но Мина как будто была вполне довольна парком.

Винсент потер одну о другую руки в перчатках и попытался навести порядок в мыслях.

— Я люблю мороз, — повторила Мина. — Он сразу делает воздух таким чистым, словно никакая грязь не может выжить на холоде.

— Кроме убийцы, которого вы упустили, — поправил Винсент. — Как умерла эта девушка?

— Выстрел в лицо, — ответила Мина, и Винсент автоматически поморщился.

— Не бойтесь, других фотографий у меня при себе нет. Но я не понимаю, почему для убийцы так важно зафиксировать время? Я имею в виду разбитые часы. В обоих случаях они показывают не совсем точное время смерти, но что-то около того.

Прежде чем Винсент успел ответить, в метре от них в воздухе просвистел фрисби, преследуемый черным доберманом. Собака подпрыгнула и приземлилась прямо под ногами Винсента и Мины. Она выглядела счастливой, хвост так и летал из стороны в сторону.

— Не люблю собак, — сказала Мина.

Доберман убежал с добычей в зубах. Винсент проводил его взглядом.

— Ловец пули, — задумчиво произнес он.

— Что? — не поняла Мина.

— Та, застреленная. Такой же классический трюк, как и ящик с мечами. Точнее, иллюзия. Только куда более древняя — возможно, с конца шестнадцатого века. Впервые задокументирована в книге преподобного Томаса Бирда в тысяча шестьсот тридцать первом году. Кто-то из публики пометил пулю, прежде чем ею зарядили пистолет и пальнули не то в иллюзиониста, не то в его помощника. Тот только вздрогнул и поймал ее зубами… или нет, в ранних версиях — рукой.

— Как такое можно показывать публике? Звучит как кошмар.

— Просто все знают, что пулю нельзя поймать ни рукой, ни зубами. И что ни один человек, будучи в здравом уме, не станет палить в фокусника или его ассистента. Поэтому в голову невольно закрадываются подозрения, будто все это не взаправду. Но если вы спросите меня, что же это такое на самом деле, я отвечу: «Иллюзия». Выступать сегодня с подобным номером, пожалуй, невозможно. Это опасно для жизни; известно двенадцать задокументированных смертельных случаев. Самый первый — с месье де Куле из Лотарингии, который известен и как один из первых исполнителей этого трюка. Он погиб в тысяча шестьсот тринадцатом году, его застрелил один из зрителей во время ссоры. По иронии судьбы, из того самого пистолета, который Куле использовал во время представлений.