Менталист

— Рубен, — тихо сказала она, — я знаю, что ты считаешь себя подарком для каждой женщины. Но может получиться так, что фраза «работать из дома» будет иметь для тебя совершенно новое значение. Если, конечно, у тебя вообще будет какая-нибудь работа. Ты уже использовал все свои шансы, и эта группа может стать для тебя последней. Не думаю, что шведская полиция сможет предложить тебе еще какой-нибудь курс на тему гендерного равенства.

Юлия отпустила его руку и первой вышла в коридор. Рубен смотрел ей вслед. Внезапно у него отпало всякое желание любоваться ее задом. Агрессивные женщины чертовски несексуальны.

* * *

Чтобы добраться до Хорнстюлля от здания полиции на Кунгсхольмене, Мине всего-то нужно было перейти мост Вестербрун. Тем не менее она взяла машину. За мостом справа сразу увидела кафе «Фаб Фика». Отражающееся от оконных стекол солнце мешало разглядеть, кто был внутри. Но Мина не остановилась, а поехала дальше, в сторону площади Гулльмарсплан, где должна была забрать Винсента.

Она позвонила менталисту сразу после совещания, потому что не хотела ехать к Даниэлю одна. И пусть коллеги думают, что хотят. Винсент был идеальным подспорьем, потому что видел то, что ускользало от внимания других. При любом опросе полезно иметь рядом такого наблюдателя. Рубена Мина плохо представляла себе в этой роли. Не говоря о том, что с Винсентом было гораздо интереснее.

Она остановилась возле площади — и сразу увидела его. Черная куртка и такого же цвета поло, коричневые ботинки — Винсент не мог подобрать более удачный костюм, если только хотел, чтобы в нем за версту узнавали менталиста. Ну или полицейского по меньшей мере. Мина мысленно улыбнулась. Да, именно так и выглядят в сериалах детективы при исполнении. Как бы намекнуть ему потактичней, чтобы переключил канал? Но тут он увидел ее и заулыбался.

— А тот парень, к которому мы едем, — начал Винсент, садясь в машину, — он что, подозреваемый?

— И тебе доброе утро, Винсент, — отозвалась Мина и сделала удивленные глаза. — Как себя чувствуешь? Всё в порядке?

Во время последнего разговора по телефону они сами не заметили, как перешли на ты.

Менталист смутился и наморщил лоб.

— Прости, — ответил он. — Разумеется, мне хотелось бы знать, как ты себя чувствуешь. Но ты была так воодушевлена, когда приглашала меня на эту встречу… А энтузиазм — штука заразительная. В общем, конечно… привет, Мина! Доброе утро.

— Привет, Винсент!

От площади повернули обратно к Сёдермальму. Винсент услышал, как странно заскрипело под ним сиденье.

— Ты что… кладешь на них пластик? — удивился он.

— Так можно убивать людей, не оставляя следов, — объяснила Мина. — Думаешь, зачем я тебя туда посадила?

Винсент рассмеялся и сосредоточился на дороге.

— Прости, — повторил он, — но что полезного ты рассчитываешь услышать от этого напарника Тувы?

— Ну… о самой Туве, боюсь, меньше всего. В этом плане родственники, друзья и коллеги — самый ненадежный источник информации. Весь мой опыт работы в полиции показывает, как на удивление мало мы знаем о жизни людей, которые живут рядом с нами… Ну или жили. Слишком часто такие свидетельства противоречат тому, что мы видим в домах жертв.

— А что вы обычно видите в домах?

Винсент схватился за подлокотник сиденья, когда Мина меняла полосу движения на мосту Гюлльмарсбрун.

— Ну… если, скажем, в холодильнике недостаточно продуктов, это может означать, что человек регулярно посещал кафе или рестораны. Где, помимо прочего, имел возможность кого-нибудь видеть… убийцу, к примеру. А если присмотреться к тому, каких именно продуктов не хватает в холодильнике, можно определить, в какое время суток жертва посещала заведения… ну то есть завтракала она там или обедала. Это важно прочувствовать, понимаешь? К примеру, музыкальные инструменты или незаконченные картины свидетельствуют о хобби. Если Тува и Агнес посещали один и тот же клуб, то они могли встречаться там с убийцей. Сексуальные штучки — тоже хороший индикатор.

— Сексуальные штучки? — оживился Винсент.

Мина пожала плечами. Она давно перестала удивляться тому, что можно обнаружить в домах людей. Особенно в тайниках у изголовья кровати. Мина делала глубокий вдох, прежде чем заглянуть в это место. И если там не было ничего, кроме рулонов туалетной бумаги, значит, самое интересное хранилось где-то в другом месте.

— Нам известно, что Тува жила одна, — продолжала она. — И нет никаких свидетельств тому, что у Агнес был парень. Если мы отыщем сексуальные штучки на тему доминирования-подчинения, это верная отсылка к обществам соответствующей ориентации — местам, где они могли видеться не только друг с другом, но и с убийцей.

Винсент задумчиво кивнул: