Менталист

Парень с неверием и каким-то облегчением понял, что его раскрыли. Все это время он только и делал, что вздрагивал когда видел людей в форме, ожидая что его вот-вот повяжут. Но время шло, по стране бушевал короновирус, а его только пару раз вызвали на допрос, но так и не заподозрили. Это его постепенно успокоило. И вот теперь у него немного вариантов — либо сдавать своих подельников, которые так грязно сработали, либо все отрицать. Орехов пока выбрал второй вариант надеясь вызнать побольше информации. Может еще не все так страшно.

— Эх Олег Семенович… — с укоризной покачала я головой с удовлетворением сканируя подробности участия парня в деле и его трат. Он наконец на поверхностном слое стал об этом думать невольно. — Вы не знаете что такое явка с повинной?

— Я имел ввиду — причем тут я и ваша явка с повинной… — огрызнулся он.

Ого, действительно крепкий этот Орехов. Я чуть сильнее надавил на него, вызывая наконец панику и не давая сосредоточиться. Надо ему показать всю безнадежность попыток отрицания, но также дать понять о возможности смягчить свою участь.

— Олег Семенович, ну что вы как маленький. Неужели думали что никто не узнает о вашей квартире, которую вы оформили тут на районе на своего родственника?

— Она оформлена в ипотеку… — пробормотал Орехов и понял, что сам себя выдал.

— Так вы не отрицаете что это ваша квартира? — подсек я проговорившегося парня. — А от куда деньги позвольте узнать?

— Да… то есть нет… — запутался Орехов под моим давлением, мешающим ему здраво мыслить. — Это моя квартира, деньги я долго копил на первоначальный взнос…

«Вот же ж, все еще сопротивляется» — подумал я. И еще чуть сильнее надавливая, внушая чувство безнадежности спросил:

— А почему же вы тогда оформили недвижимость на чужого человека?

— Мне наверное нужен адвокат… Я не хочу с вами говорить без адвоката… — поплыл наконец Орехов и попытался прекратить разговор.

— Вы свободны и вправе со мной не разговаривать, но сядете за разбой и убийство. — проникновенно произнес я, добавляя в эмоции чувство возмущения.

— Но я же не виноват, они сами… — не подвел Орехов возмутившись. Тут он сбился с мысли и опять внезапно осознал, что невольно проговорился.

— И кто это они? — чуть снизил я давление, давая ему возможность нормально ответить и понял что не стоило этого делать.

— Мне нужен адвокат. — твердо ответил Орехов, едва почувствовав облегчение. Да, крепкий орешек.

— Хорошо, — отозвался я снова накачивая эмоции парня паникой. — Вот только позвольте вам объяснить. Сейчас у вас последняя возможность признаться и тогда с вас могут снять обвинения в убийстве. Знаете что такое эксцесс соучастника? Это когда один из исполнителей преступления вдруг делает что-то вопреки договоренности с другими соучастниками. Уверен Олег Семенович, что помогая своим подельникам информацией, вы не думали что будет совершено убийство. И еще есть шанс что в этой части вас не будут привлекать к ответственности. Ну же Олег Семенович, решайтесь…

Я снова чуть усилил давление, но Орехов блин не орех, а целый гранит, все еще сомневался и на что-то надеялся. Пришлось все же сделать ему легкое внушение, надеясь что это не будет заметно на записи. Это стало последней каплей. Орехов наконец раскололся:

— Я все скажу… Я действительно не хотел никакого убийства… Я только дал наводку…

Время действия: этот же день позднее, 18 часов 37 минут.

Место действия: г. Москва, Соболевский проезд, дом 22, здание ОМВД по району Коптево, кабинет начальника ОМВД.

За столом во главе с Бобровкиным, снова сидят Дерюгин, Чехвостин и Шилов. Бобровкин на своем компьютере смотрит изъятую запись одного из служебных помещений банка, ведущуюся с камеры наблюдения, прикрепленной к потолку. На записи Краснов и Орехов.

— Нет, значит, вы только посмотрите на нашего Краснова… — эмоционально прокомментировал Бобровкин запись, которую с удовольствием включил на повтор. — Орел!

На камере тем временем в помещение входит Краснов с подозреваемым Ореховым. Краснов как всегда смотрится внушительно в своем дорогом костюме. Орехов с виду невозмутим, с достоинством присаживается на предложение опера. Вот только невозмутимость продержалась недолго. Краснов всем своим видом излучая уверенность, умело ведет разговор, внимательно посматривая на все более нервничающего Орехова. И не скажешь, что допрашивает молодой выпускник. По хватке словно важняк от следствия, прошедший огонь и воду. И не скажешь, что младше подозреваемого. Вроде ничего не обычного не спрашивает, не кричит, а атмосфера давления передается даже через запись.