Менталист. Аннигиляция

Али к несчастью потащился с нами. Зверь снова стал молодым, а значит любопытным. Почему к сожалению? Сейчас расскажу.

— У каждой семьи есть свои питомцы. — таинственно сказала она, а потом открыла смотровое окошко большой кованной двери.

В подвале тянуло прохладой, жёлтый свет ламп создавал некую атмосферу, а когда я прильнул к окошку, так и вовсе удивился не на шутку. На меня из окошка уставилась пара здоровенных как блюдца глаз.

Центурион, у Лаосских был ручной центурион.

Али заинтересованно принюхался, а потом и сам заглянул внутрь.

Видели когда нибудь возбуждённого и растерянного монстра?

Али извернулся и отодвинул нас с Настей в сторону, прильнув к окошку. А зетем отпрыгнул и вовсе спрятался за нас, осторожно выглядывая наружу.

— Что это с ним? — подозрительно спросила Настя.

— Заболел. — вздыхаю. — Заразу подцепил страшную.

— Какую?

— Любовь называется.

— Придурок. — осторожно хлопнула меня по лбу она. — Так это девочка? Интересно. В общем я хотела спросить, продавать или нет?

— Продавать, значит усиливать врага. Это нам не нужно, оставим пока тут. А теперь, ради всего святого, дай мне отдохнуть.

— Не обещаю.

Настя хитро улыбнулась и мы стали подниматься назад.

Девушка довела меня до спальни, где я быстро смыл с себя грязь и задёрнув шторы рухнул на чистые простыни. А Суори знают толк в кроватях, а с виду зверьё. В комнате поселилась тьма, сама собой убаюкивая лучше снатворного.

Глаза закрывались, медленно и неотвратимо, оставалось три часа сна, перед выездом домой.

Уже засыпая, почувствовал, как под одеяло забралась женская фигурка. Ласковые ладошки тут же начали массаж тела, которое несмотря на усталость отозвалось как надо.

Уже через минуту я подмял под себя пискнувшую девушку, наваливаясь сверху. Она приняла меня с томным вздохом, после чего мы забылись, покачиваясь на волнах удовольствия.

Удивительно, но на этот раз Настя была другой, податливой и нежной, а не горячей и страстной. Она не обжигала, она грела. Коготочки не вспарывали кожу на спине, она не кусалась и не кричала.

Засыпал я в то утро с улыбкой. Настя выскользнула из кровати и ушла, больше я ничего не запомнил.

* * *

Проснулся в одиночестве.

О прекрасной ночи напоминали только смятые простыни и определённый аромат женского тела, витающий в воздухе.

Быстро найдя в гардеробе Эддарта несколько вещей подходящих по размеру, спустился вниз, собираясь поехать домой.

Отвлёк аромат еды из столовой, на что желудок тут же отозвался руладами. Так и не дойдя до выхода, повернул к столовой. Возле столовой находился Айн. Он как большой нахохлившийся филин стоял на страже, поприветствовав меня поклоном.

— Айн, я прошу тебя сопровождать Настю. Сохранить ей жизнь твоя главная задача, она сейчас будет на виду и занята очень важным делом. Приказ понятен?

— Будет исполнено. — снова поклонился Айн.

Зайдя в столовую, чмокнул выставляющую на стол еду Настю, после чего сел. В столовую пришли Олег и Ася, следом за ними Андрей и Елена. Лока не было, он уехал в бар, няне надо было отъехать по делам. Да и не нужен сейчас Лок, как охранника хватало Айна. Когда все сели, неожиданно вошли новые действующие лица.

Гремучник и внучка. На мой вопросительный взгляд, Настя негромко прошептала.

— Много работы, поэтому они остались до утра. — махнула рукой она. — Кушай быстрее, тебе надо ехать. Как отдохнул?

— Благодаря тебе, значительно лучше. — улыбнулся я.

— Это замечательно, — просияла Настя. — Я так и подумала, что тебе нужно просто поспать. Но закрываться, это уже слишком.

Я застыл. Надо было видеть мою натянутую улыбку в тот момент.

— Закрываться? — глупо переспрашиваю.

— Ага, — просто ответила девушка, насаживая кусочек авокадо на вилку. — Я даже обиделась, правда ненадолго, на минут десять.

Всё интереснее и интереснее.

Погружаясь в сон, я слышу, как кто-то пришёл, а затем этот кто-то забирается в постель и мы занимаемся чувственным сексом. Есть только две вещи, которые я знаю наверняка. Этот кто-то девушка, эта девушка, не Настя.

Обвожу всех внимательным взглядом.

В числе подозреваемых несколько девушек, Елена и Ася. Есть ещё внучка Михаила Григорьевича, но это самый последний вариант. Мы даже не знакомы.

— Не представите вашу внучку? — тут же вежливо спрашиваю старика.

Гремучник по обыкновению дымит, запах вишни наполняет комнату. Старик мерит меня оценивающим взглядом. Рыжий огонёк с виснушками краснеет, настолько непосредственно, что я даже отвожу глаза. Нет, она точно не могла сделать чего-то подобного.

Девчонка растрёпанная, будто воробушек, одета в растянутый свитер, и комбез с лямками, которые свисают с пояса.

А вот Елена.

Златовласка красива и знает это. Смотрит вокруг сквозь приспущенные глаза, да и мотив есть, подобраться ко мне.

Ася? Снова таки, зачем ей это? Но она больше похожа на женщину могущую подстроить подобное, нежели рыжая малявка. Поэтому пока подозрение падает главным образом на Елену.

— Её зовут Маша. — произнёс Гремучник. — Моя самая любимая внучка.

— Самая любимая, потому что единственная. — краснея от смущения ответила колкостью она.

— Тем не менее. Гордость и отрада.