Менталист. Конфронтация

— У нас довольно редко бывают прорывы, а в радиусе пятидесяти километров так и вовсе никогда не случалось. Только за пределами.

— Как на днях? — вспомнил я ночной прорыв.

— Да, — кивнула девушка. — Теперь моя очередь. Зачем ты вышел из рода?

— Это твой вопрос? — я рассмеялся. — Могла бы спросить чего посерьёзнее.

— Поверь, во всей твоей истории это самый горячий момент. Люди тут волосы на себе рвали, когда узнали о твоём поступке. Тебя считают неким… Подобрать бы слово… Идиотом!

— У нас были разногласия с отцом, — коротко ответил я.

— Но он тебя не выгонял, не ставил перед выбором. Какие обстоятельства могут оправдать такое решение? — недоумевала девушка.

— А его не нужно оправдывать, его нужно принять. Как данность, не более. — Я покрутил рукой, подбирая слова. — Люди, которые думают в таком ключе, мыслят поверхностно.

Честно сказать, Лара задала ожидаемый, но в то же время неожиданный вопрос. Не знаю, смогу ли сам дать на него ответ. Что меня сподвигло оставить свой род?

Стоя там, перед вратами. Смотря на ухищрения отца с новым наследником, который старался спасти мою жизнь, я был обижен. Пожалуй, да, был обижен на отца за то, что он не верил в меня. Мало того, лишил выбора.

Я морально умер, разлагаясь последние годы. Дурно пахнущий труп в дорогом пошитом на заказ костюме. Пытался купить жизнь, но снова ошибся. Жизнь, настоящая, какая она есть — это счастье, а счастье невозможно купить. Его надо искать.

Дать людям знания, которые спасут тысячи жизней. Я смогу это сделать и без поддержки клана. Своим людям, ученикам, группе грандов. Но если отбросить всю эту шелуху, отвечая максимально честно. Зачем я покинул род?

Я ушёл, потому что он перестал чувствовать себя частью семьи. Последний рубеж пройден, отец счастлив с новой невестой, я уже не узнал половину людей в поместье при последнем визите. Всё поменялось. Даже я сам. Стал плечистым парнем, настоящим наследником, и зовут меня теперь Андрей.

Что мне там делать?

Вдруг понимаю, что задал этот вопрос вслух.

— Как что? — на секунду задумалась Лара. — Там твои люди, твоя ответственность, да просто-напросто это наследие предков, которое твоё по праву!

— Я не достоин этого, — вдруг тихо прошептал я, но эта фраза прогремела во мне набатом.

Неужели я и правда так считаю? Стало страшно от одной только мысли. Какой же я дурак, просто глупый дурак.

— Что? — переспросила девушка, а затем махнула рукой, откидываясь на стуле. В помещении оставалось не так много людей, мы могли свободно говорить. — А знаешь что? Всё это выглядит фарсом.

— Фарсом? — смешался я.

— Да, банальным выпендрёжничеством, — еле выговорила Лара. — Ты весь такой из себя крутой, вышел из рода. Мог бы пройти отречение, раз на то пошло.

— Отречение? — снова растерялся я.

В голове были какие-то фрагменты, вызванные в памяти этой фразой, но я не мог собрать их в кучу. Стараясь вспомнить, принялся напрягать разум, буквально выдирая картинки. Голова начала болеть сильнее и сильнее. На фоне раскалённого сознания появился образ Светы, которая успокаивающе улыбалась.

— Ещё! — прохрипел я.

— С тобой всё в порядке?! — испугалась девушка.

— Повтори. Ещё раз! — я буквально сполз со стула.

— Отречение? Ты про отречение?!

В голове стали взрываться фейерверки боли. Я тонул в безграничном озере, дыхание остановилось. В сознании мелькало только одно слово: «Отречение! Отречение! Отречение!» — где я мог это слышать?! Или не мог? Откуда вообще взялось это слово, что это такое?

— Папа, он задыхается! — рядом опустилась Лара, а я только и мог сучить ногами, агонизируя.

— Сейчас, сейчас, — появился Герман. — Эй вы, помогите мне!

Видимо, он позвал расположившихся неподалёку мужиков.

Но это всё неважно. Я сосредоточился на ощущениях. Как бы ни старался вспомнить, у меня не получалось. Всюду появлялось лицо Светы, она улыбалась. Затем вспышка боли, красящая весь мир в красный.

Снова Света, но на это раз её губы в крови, алое течёт по подбородку. Стекает на белоснежные грудь. Стоп!

Девушка раскачивается, на мне… На мне? Я есть? Моё тело?

Всё сплетается в круговорот. Меня тошнит, голова болит всё сильнее, хотя, казалось бы, куда больше. Мне начинает казаться, что я сейчас умру. Спасительная тьма приходит как обычно вовремя, в тот момент, когда я уже поверил в то, что это будет длиться бесконечно.

* * *

— Он пришёл в себя!

— Лиз? — свет бил в глаза, но я узнал женский голос.

— Да, это я. Со мной Алексей, ты нас слышишь, Эф?

— Выключите свет! — раздражённо махнул руками.

Свет наконец-то выключили, и я понял, что нахожусь в своей каморке в альтернативной реальности. Судя по тому, что над головой не было огромного прожектора, а в руках Лиз обыкновенный фонарик, они проверяли реакцию зрачков.

— Что произошло? — нахмурился Шувалов. Я понял, что он очень зол. Таким я его никогда не видел. — Выкладывай, немедленно!

Рассказ не занял много времени.

Пока повествовал о своих похождениях, я чувствовал себя ребёнком, которого отчитывают. При том, что Шувалов не сказал ни слова, а Лиз и вовсе выгнал наружу.