Менталист. Настольная книга развития сверхспособностей сознания

Если удастся, включите в сцену движение. В следующей главе я покажу вам, насколько сильно это наше ощущение. Я знал человека, настолько восприимчивого к внушенному ощущению движения, что мы могли завязать ему глаза, поставить на коврик и сказать, что этот коврик выдергивают у него из-под ног, и он тут же реагировал. Он «чувствовал» движение, «восстанавливал равновесие» и в результате падал вперед, где мы стояли, чтобы поймать его, когда он начнет падать.

Не пытайтесь насильно вызвать в сознании сцену или объект — пусть они придут сами.

Давайте предположим, что вы выбрали апельсин. На фоне окружающей пустоты возникает некая форма. Начинает блестеть шкурка. На ней есть капельки росы? Оранжевый цвет богатый и теплый, на шкурке плода видны поры. У этого фрукта идеально круглая форма?

Вы почувствуете сильный апельсиновый аромат. Это может вызвать у вас выделение слюны. Вы почувствуете пористость шкурки плода, такую отличную от кожуры яблока. Подбросьте апельсин в воздух. Почувствуйте его вес. когда он приземляется вам в руку.

Почувствуйте его, очистите его. Яблоко трещит, когда разламывается на половинки. Апельсин скорее издает хлюпающий звук.

Теперь запах стал намного сильнее. Ощутите его. Какой у него вкус — кислый, сладкий?

Вы можете выполнять те же самые процедуры с интересующей вас сценой, включая движение едущего автомобиля, ваших собственных рук и ног. В сцене можно задействовать намного больше входной информации, и, если вы дадите себе всего несколько дополнительных минут — совсем немного, — пережитое ощущение, возможно, поразит вас.

Будьте терпеливы, когда перед вашим мысленным взором разворачивается интересующая вас сцена. Некоторые люди держат в памяти что-то вроде ментального контрольного списка, и по мере того, как задействуется каждое чувство, они отмечают его в списке и переходят к следующему. Конечно, в этом есть определенная польза, но они навсегда останутся любителями в искусстве интеграции образа. Вы не отвлекаетесь на перебор контрольного списка, а выполняете уникальный опыт концентрации.

Понаблюдайте за тем, что происходит в вашей сцене. Кто- то жарит стейки на гриле, стоящем на улице, и вы, конечно, ощущаете их запах. Естественно, вы можете слышать шипение жира, капающего на горячие угли. Ваш рот наполняется слюной от вкуса мяса.

Повсюду есть звуки — игроков в волейбол, улицы, птиц. Когда вы открываете себя сенсорным образам, они приходят отовсюду. Вы наполняетесь ими, они переполняют вас. Вы можете даже «изменить масштаб изображения», увидев детали, которые вы не заметили, когда реально были там прежде. Вы не вспоминаете — вы вновь переживаете ту сцену.

Именно так я помог свидетелям убийства в Рено описать убийцу, хотя ни один из них даже не понял, что они видели его. Не используя полиграф, сыворотку правды или «гипноз», я использовал интеграцию образов, чтобы помочь им сконцентрироваться на мельчайших деталях пережитого. Их отклик был настолько ярким, что трое из четырех были в состоянии вновь пережить увиденную ими сцену в своем сознании. Они потратили некоторое время, чтобы более внимательно изучить мысленную картину и описать человека, которого они видели. Описания были фактически идентичны.

Не потребовался никакой особый талант, никакой репетиции, а результат был просто ошеломляющий.

Расслабление и концентрация — фундамент, на котором базируется подлинная мощь вашего сознания. Вы не сможете добиться серьезных результатов, если не будете уметь в нужный момент «включить» или «выключить» ваше сознание.

С этого момента я не буду возвращаться к этому, за исключением тех случаев, когда требуется необычная степень концентрации. И прежде чем мы перейдем к следующей главе, я скажу только одно: если вы вдруг потерпите неудачу в описываемых далее действиях, вернитесь к этой главе и усовершенствуйте свои навыки концентрации, прежде чем перейти к другим приемам.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ Искусство иллюзии

Даже самые закоренелые скептики верят тому, что говорят им их чувства, — но чувства легко обмануть.

Самец павлина, когда ему угрожают, становится из довольно серого и бесформенного существа великолепно переливающимся драгоценным камнем. Мы, люди, видим в нем переливающееся чудо, однако для бродячей собаки в этом превращении нет ничего великолепного. На самом деле ей становится просто страшно.

Прежде всего, с точки зрения собаки, павлин стал огромным. Теперь он возвышается над собакой. Раньше это была одна беспомощная птица, но теперь на пса глядит дюжина огромных, блестящих, дьявольских глаз. Птица взвизгивает, делает шаг к нему навстречу, глаза угрожающе сверкают — и почти неизменно собака отступает.