Менталисты и Тайная Канцелярия

— Что вы, — граф с некоторым трудом подавил злую усмешку, — это совсем не «порядочки». Подсудное дело, если удастся доказать вину — смертная казнь. Проблема в том, что доказать почти невозможно. Мы знаем преступника, но свидетель — его ученик и подчиненный, по нашим законам он не может свидетельствовать в данном деле, как заинтересованный в судьбе подозреваемого. К слову, преступник — весьма могущественное лицо, найти против него свидетелей в любом случае будет непросто.

Кажется, последние рассуждения девица пропустила мимо ушей. Бросила зло:

— И часто вы такие трупики находите? Если энергия в дефиците, ритуал выкачки из человека отработан, а в суде хрен чего докажешь?

— К счастью, редко. У магов свои защитные механизмы, иначе давно бы друг друга истребили. Этому не повезло: слишком большая сила, слишком внезапно… Но, барышня, речь не о нем, о вас! Вы еще не поняли, к чему я клоню?

Нахмурилась, сжала губы.

— Вы не маг, защититься не сможете. Простых людей не трогают, потому что с них взять нечего, но величину вашего возможного резерва не знает никто. Исходя из ваших рассказов, я склонен думать, что ваш потенциал нулевой, как и всего вашего мира, но кому вы это докажете? Единственная ваша защита — слиться с этим миром и не попадаться магам в руки.

— Запомню, — буркнула девица. — Спасибо.

— Вот и хорошо. Это самое важное, что вы должны были узнать. Остальное подождет.

— Но…

— Без «но». Вам хватит для бессонной ночи, а меня ждет работа. Остальное — завтра. Спокойной ночи, барышня.

Вот так. Остальное и в самом деле подождет, пусть пока что проникнется опасностью общения с магами.

Барышня фыркнула чуть слышно:

— Добрый вы, «спокойной». Ладно, и вам хорошей работы. Спасибо, что рассказали.

И вышла: спина прямая, голова поднята, разве что шаг слишком быстрый. Умница.

Глава 16, в которой граф фор Циррент пишет письма, барышня Женя смотрит в окно, а виконт Фенно-Дераль роет под господина верховного магистра

Насколько спокойной будет для барышни Жени эта ночь, граф фор Циррент не знал, да и не желал знать. Если барышня прониклась трагизмом своего положения до кошмаров и бессонницы — тем лучше. Зато теперь не побежит к магам на поклон, чего и требовалось добиться. Граф прошелся по кабинету, постоял у окна, вглядываясь в густеющие сумерки, вздохнул и сел к столу. Зажег свечи, достал бювар с чистой бумагой, отщелкнул крышку чернильницы. Задумался на несколько мгновений.

«Дорогая Лециния! Прежде всего, разреши передать тебе слова привета и восхищения от моего друга Фенно-Дераля, с которым мы на днях распили присланное тобой прекрасное вино. Право, жаль, что любезного графа Скавалля служба удерживает в Тириссе, и ты не могла быть с нами в тот замечательный вечер.

Впрочем, жизнь здесь в последнее время довольно скучна для такой блестящей дамы, как ты. Ее высочество Клалия изволили уехать с сыном на южное побережье, к климату более мягкому, чем в нашей суровой столице. Перелом прошел на удивление тихо, разве что один из заядлых дуэлянтов лежит в постели с простреленным плечом. Ты о нем, возможно, слышала, молодой герцог фор Гронтеш, порученец его высочества Ларка-Элиота-Дионна. Надеюсь, свежие номера столичных газет помогут нахальному юнцу развлечься, поскольку на другие развлечения ему в ближайшее время рассчитывать не приходится. Хотел бы я пожать руку тому стрелку, что сбил с него спесь.

Осень у нас небывало теплая, стоят прекрасные солнечные дни, и я даже подумываю, пока не зарядили дожди, пригласить в столицу кузину Эбигейль. Бедняжке полезно будет немного развеяться, она совсем закисла в своем имении.

Как видишь, дорогая моя Лециния, твой вечно занятый работой брат наконец-то уделяет время семье. Право, жаль, что обязанности примерной супруги удерживают тебя в Тириссе; сейчас я был бы весьма рад твоему обществу.

С неизменной любовью, твой,

Варрен».

Вот так. Цинни поймет правильно.

Письмо для кузины Эбигейль заняло столько же времени, но стоило куда меньших трудов. Погода, здоровье, немного столичных сплетен, интересных для старой девы, и под конец — приглашение оторваться от ведения хозяйства и навестить его, Варрена, пока состояние дорог еще позволяет быструю езду. Ничего необычного: фор Циррент, как правило, приглашал кузину в столицу два или три раза в год, для Эбигейль эти поездки всегда были в радость. В конце концов, как говаривала она сама каждый раз, начиная собираться обратно, ничто так не помогает оценить благостную тишину сельской жизни, как месяц-другой столичного разгула.