Ментальная несовместимость (сборник) (СИ)

            Ну вот, наконец-то, он сидит, опираясь спиной о прозрачную стену, и снизу идет теплый воздух от отопительных труб. Можно слегка передохнуть прикрыть глаза и вновь предаться любимому занятию, думать-мыслить. Десятилетиями натренированный интенсивными философскими размышлениями мозг не мог бездельничать, предаваться чему-то вроде блаженства, рождая иной раз такие выводы, что надо бы тут же записать, ибо то были мысли достойные Платона, Декарта, Канта… и им равных величайших мыслителей человечества. Но рождались они в его голове, философа второй половины двадцатого века, крупнейшего (в этом он не сомневался) философа своего времени. Вот только не повезло ему со страной, где приходиться жить ему и его небольшому, но талантливому народу. В последнем он тоже не сомневался, ведь именно его народ выдвинул такого философа как он, а весь этот огромный титульный за всю свою историю не смог выродить ни одного такого же (в этом он тоже не сомневался). Видимо потому здесь и не ценят по достоинству настоящих гениев, титанов мысли. Потому что сами не могут таковыми стать. Хотя, в общем-то, его признают. Причем признают даже в так называемых высших сферах, если конечно  так можно говорить о выскочках-плебеях, руководящих этой страной. Сейчас он вспомнил малозначительный но показательный факт, как в пору его студенческой молодости, будущая жена первого лица этой страны, с той которой он тогда учился на философском факультете университета… Эта пустая жеманница тогда на каком-то студенческом вечере с восхищением проговорила: ох и какой же ты умный и талантливый. А он тогда лишь дурачился, экспромтом выдавал какие-то заумные объяснения самых обычных вещей и тем ставил своих сокурсников в состоянии мыслительного ступора. Они, будущая элита общества, студенты-философы просто оказались не в состоянии так же как он свободно, абстрактно мыслить и делать выводы – ведь для этого даже таланта мало, нужна внутренняя свобода мышления, свобода от расхожих мыслительных штампов, что дает именно чувство собственного достоинства. Помнится, уже будучи преподавателем университета, в среде прочих преподавателей-философов он опять же экспромтом выдал: «Существуют предметы и существует бытие существующего и существует еще нечто в мире, что требует своего особого языка, для того чтобы это нечто выразить. И этот язык есть метафизика, или философия». Эту его в общем-то простую мысль не мог постичь никто. А коллеги просто посоветовали ни в коем случае не втолковывать это студентам, и вообще для его же блага не выходить за рамки официальных учебников. И тогда пришло окончательное осознание, что он один единственный в этой стране настоящий философ, способный не слепо пересказывать учебники, а создать свою философию. Все остальные в лучшем случае способны просто философствовать хоть и считались настоящими философами, защищали диссертации, получали кафедры, звания, награды. А он создал-таки свою философию, так же как в свое время это делали те же Платон, Декарт, Кант, Гегель… Свою философию он определил как «поиск гражданства неизвестной духовной родины». Ха-ха… и вновь здесь его ни кто не мог понять. Да и где им этим правнукам крепостных рабов, детям взбунтовавшегося плебса, уничтожившими своих господ и захотевших «звучать гордо»… Но для этого, опят же надо перво-наперво уважать самих себя, отучится от своих мерзких привычек, хотя бы не есть на газете. Нет, русским потребуется еще много столетий, чтобы обрести чувство собственного достоинства, предтечу свободы духа и мысли, чтобы выдвигать из своей среды настоящих больших философов, таких как он. А пока что эти тупицы даже в ранге профессоров и академиков не смогли распознать в его «поиске неизвестной духовной родины» всего лишь теоретическое обоснование поворота вектора развития его народа в сторону от отставшей, деградирующей России. Туда, куда лучшие представители его народа всегда смотрели с надеждой на спасение, в сторону просвещенной Европы…