Ментаты Дюны

Эразм пообещал себе сделать все возможное, чтобы защитить ее. Да, Анна Коррино была странной, но особенной, как когда-то особенным для него стал Гилберт. Спустя почти два столетия Эразм радовался появлению нового друга. И испытывал необычное чувство ответственности за Анну.

– Я расскажу тебе о мыслящих машинах, – сказал он, – а ты сама реши, были ли они на самом деле ужасны. Позволь открыть тебе иной взгляд на историю, какого нет в официальных исторических документах и определенно не такой, какой приняли бы батлерианцы-фанатики.

Анна слушала, а Эразм рассказывал о Серене Батлер, ее далекой прародительнице. Роботу не нужно было лгать, описывая свое восхищение сильной женщиной, которая подняла восстание против машин. Только из-за глупой гибели ничем не примечательного ребенка? Этого он никогда не мог понять. Почему она породила такие последствия?

Серена стала первым человеком, в ком Эразм увидел не просто подопытного, а личность. Она заставила его заново оценить потенциал человечества, и это со временем привело его к тому, что он сделал мальчика-дикаря Гилберта своим подопечным.

Когда он умолк, Анна захотела больше узнать о Батлерах, и Эразм рассказал, как Омниус принес Серену в жертву в огромном пожаре и как эта мучительная смерть еще пуще разъярила обреченное человечество, придала ему сил.

– И такую иррациональную уверенность в себе, что люди в конце концов одолели мыслящие машины. Иначе им не хватило бы решимости.

Эразм считал это важным уроком, получив который он никогда уже не пренебрегал силой человеческого фанатизма.

Повествуя о падении Синхронизированной империи, Эразм заставил Анну печалиться из-за гибели машинной цивилизации. По ее щекам потекли настоящие слезы! В ярких красках он описал хаос, воцарившийся, когда армия джихада, свирепая и безжалостная в своем стремлении разрушать, захватила крепость Омниуса. Он не сказал, что сам был свидетелем этого безумия.

Анна так разволновалась, что сама продолжила:

– А после битвы при Коррине Файкан Батлер сменил свою фамилию на Коррино и стал первым императором. Это мой дед.

Этого Эразм не помнил – к тому времени они с Гилбертом ушли в подполье. Некоторые пленники машин знали, что у независимого робота был любимчик-человек, но он исчез, растворился в людском море. К счастью, прошло столько времени, что живых свидетелей не осталось, хотя сохранились старые изображения.

Анна удивила Эразма, сказав:

– Я чувствую, мы очень близки, рядом с тобой я сильней. – Она глубоко вздохнула. – Я бы хотела, чтобы ты был настоящим.

– Я настоящий, Анна. Более чем.

– Тогда как тебя зовут? Почему у тебя нет имени?

– Есть, но оно испугает тебя.

Она рассмеялась.

– Ты не можешь меня испугать. Я тебя слишком хорошо знаю.

Эразм провел массу расчетов с помощью техники, которой сам обучил Гилберта, исследуя одно древо решений за другим.

– Откуда мне знать, что ты умеешь хранить тайну?

– Да ведь ты меня знаешь. Да и кому мне говорить? У меня тут нет друзей. Даже в школе Ордена сестер на Россаке у меня была всего одна подруга, Валя, но здесь ее нет. Ты мой единственный друг. Если ты откроешь мне тайну, я смогу говорить о ней только с тобой.

Такие рассуждения были образчиком человеческой логики, но Эразм поверил Анне. Она была такой искренней! Хотя все свои расчеты он завершил за долю секунды, он намеренно медлил – пусть поймет, как тщательно он взвешивает решение.

– Я должен тебе кое-что показать, – сказал он. – Точно выполни мои инструкции.

Услышав о восстании на Баридже, Гилберт Альбанс пришел в ужас, хотя не позволил себе показать свои чувства. Пока Анари Айдахо наводила порядок, в штаб батлерианцев был отправлен короткий победоносный отчет, и Манфорд Торондо распространил его по всему Лампадасу, гордый тем, что учинили его орды.

Гилберт помнил уговоры Драйго выступить с разоблачением батлерианцев. Конечно, это было бы самоубийством – и великой школе ментатов определенно пришел бы конец. Тем не менее необходимость хранить покорное молчание, вместо того чтобы предать проклятию действия батлерианцев, тревожила его. Гилберт хотел подать человечеству пример, и бездействие на фоне такой жестокости казалось трусостью.

Может, Драйго и Эразм правы. Ему следует просто убраться с Лампадаса, сменить внешность и личность, вернуться к спокойной жизни на Лектайре. Возможно, со временем, лет через сто, он создаст где-нибудь новую школу, может быть, на Колхаре.

Многие ученики ментатов, знал Гилберт, – даже большинство – придерживались тех же взглядов, что и он сам: технику можно использовать при должном контроле над ней. Но из-за буйных батлерианцев они молчали.

Директор школы закончил занятия и дал ученикам несколько часов на напряженные упражнения под присмотром администратора Зендура. Сам Гилберт, глубоко встревоженный, вернулся в свой кабинет. Прежде чем принять важное решение, он обсудит его с Эразмом, надеясь найти здравое решение.

Но, открыв дверь, он увидел Анну Коррино. В своем кабинете.