Ментовская бригада

Пепел тратил огромные средства, силы и время на то, чтобы легализовать теневые доходы. Страна постепенно стала переходить на безналичные платежи. Черный нал сам по себе стал считаться чуть ли не стопроцентным доказательством уголовщины. Надо было оперативно меняться, идти в ногу со временем.

Но под высоко взметнувшимися деревьями постоянно пробивалась молодая поросль. Практически ежегодно появлялись новые группки отморозков, которые заявляли свои права на тот или иной кусок собственности. В некоторых случаях их претензии признавались на какое-то время. Те расслаблялись, делали ошибки, их вязали и закрывали. Все довольны — менты отчитываются, у Пепла тоже одной проблемой меньше.

У Семена, конечно, имелся стабильный костяк боевого отряда, но требовалось и рекрутировать молодых. Кто-то шел в охранные агентства, девяносто процентов которых в Радловском районе было создано Пеплом, кто-то вливался в ряды боевиков. Работа им всегда находилась — страну продолжали колыхать криминальные войны.

Нельзя сказать, что у Пепла все было безоблачно. Отнюдь нет. Три покушения только за полгода, еще одно — сразу после того, как он вышел из больницы, где ему залатали простреленное плечо.

Да что там говорить!.. Стоит заглянуть на радловское кладбище да пройти по центральной аллее, как вся история края за последние пятнадцать лет предстанет перед тобой в виде череды фотографических изображений на дорогих мраморных памятниках.

«Какие имена!» — говорил старик Ахметов каждый раз, когда хоронили очередного авторитета.

Он вздыхал и невзначай оглядывался. Много ли еще осталось свободного пространства на самых престижных участках кладбища? Места пока хватало, но проходы между могилами становились все уже.

Пепел стал замечать первые звоночки — сначала едва ощутимое, а потом и явное охлаждение к нему чиновного люда, усиление аппетитов силовиков, сопровождающееся запусканием своих щупальцев в подведомственные ему области бизнеса. Наконец в Радловский район хлынул целый вал москвичей и прочих иноземцев, которые быстро перекраивали привычный расклад сил.

Даже более сильный человек с трудом смог бы сориентироваться в создавшейся обстановке. А Пепел, при всем его теперешнем внешнем лоске и заграничных связях, был все тем же радловским Семой-грузчиком, только очень высоко поднявшимся. Так человек может долго и упорно взбираться по шесту и вдруг с ужасом обнаружить, что падает. Из-под основания шеста кто-то вдруг выбил опору.

Формально все оставалось по-прежнему — деловые застолья, совместные проекты, кормежка чиновников и силовиков. Но Пепел уже чуял дуновение холодного ветерка, который забирался ему под ватник на зоне, пока чисто интуитивно, но вскоре появилась и конкретика.

Однажды во время рыбалки с Крайновым Пепел спросил у него:

— Вот скажи мне, майор, почему новые люди в областной администрации меня как-то сторонятся? Старые — те по-прежнему, а новички, которых, как редиску, из юридических академий повытаскивали да от мамкиной сиськи отняли, нос воротят?

— Потому что они его по ветру держат, Сема, — ответил ему тогда Крайнов.

Погода была на редкость удачная для второй декады сентября. Река текла медленно, в прозрачной воде сновали мальки.

— И куда же ветер дует нынче? — поинтересовался Пеплов.

— У тебя клюет, Сема. — Крайнов указал ему на задергавшийся поплавок.

— Вижу, Паша. — Пепел вытянул лещика, придирчиво осмотрел его и кинул обратно в реку. — И все же?

— Ну, как бы тебе это объяснить?..

— Так, чтобы не обидеть?

Крайнов рассмеялся и заявил:

— Тебя обидишь, да!.. Время меняется, а ты за ним не поспеваешь. Вот как-то так. Смотри наверх, делай выводы.

— Считай, что обидел.

Пеплов бросил удочку и, загибая пальцы, стал перечислять, как благодаря его усилиям изменился район, стала развиваться инфраструктура, в область хлынули инвестиции в связи с застройкой заброшенных полей, примыкающих к Московской области.

Он уже собирался продолжать, приготовил пальцы и левой руки, но Крайнов резко перебил его:

— Никто этого не вспомнит. На каждой дороге не напишешь: «Построена благодаря усилиям Семена Пеплова». На всех кирпичах и домах тоже. Память неблагодарна, это раз.

— Ага, теперь твоя очередь считать, — съязвил Пепел. — Ну что ж, послушаем.

Крайнов покачал головой.

— Остался только один пункт: ты слишком на виду.

— Ну и что?! — удивился тогда Пепел. — Это же хорошо. Все знают, с кем здесь нужно иметь дело.

— Это было хорошо вчера, Сема. Сегодня оно уже никак, а завтра будет плохо. Мой тебе совет — уйди в тень.

— В смысле? — опешил Пепел.

— Исчезни со сцены. Сядь в ложу и сиди там, сложив ручки. Выдели себе нишу или несколько, какие-то производства, и занимайся ими.

— Но тогда это буду не я! — воскликнул Пеплов.

Крайнов хотел сказать: «В таком случае тебя не будет», но промолчал. Именно после этого разговора он понял, что Пепел — карта, в сущности, проигранная. На нее нельзя больше делать никаких серьезных ставок. Но страж порядка дал Пеплу еще один шанс.

— Ты телевизор смотришь?

— Бывает, — кивнул Пепел, который уже охладел к рыбалке и доставал из пластиковой коробки бутерброды.