Ментовская крыша

– Это ты заговариваешься, дорогой, – добродушно заметил Гуров. – Слишком уж это заявление смахивает на угрозу представителю власти, находящемуся при исполнении… Но я, пожалуй, оставлю его без внимания, поскольку ты не так давно травму головы пережил и отвечать за свои слова в полной мере не можешь.

Замечание задело парня за живое.

– Да ты меня просто врасплох застал, – почти по-детски заявил он. – Можно сказать, из-за угла, по-тихому… Если бы не эта подлянка, я бы тебе так настучал!..

– Если бы да кабы, – рассудительно сказал Гуров. – Я же говорю, реакция у тебя неадекватная – тебя представитель уголовного розыска задержал, а ты угрозами так и сыплешь! Или надеешься, что свидетелей нет? Скоро будут. И свидетели, и понятые, и эксперты-криминалисты… Небось и улики найдутся, а?

– Какие улики? Что ты гонишь? – с вызовом сказал парень, однако настораживаясь.

Гуров не ответил. Он внимательно оглядел разгром, учиненный в помещении. Повсюду валялись стулья, осколки посуды, пустые бутылочки из-под фанты и окурки из опрокинутой пепельницы. Стол был перевернут вверх ножками, а стальной шкаф перегораживал выход, как баррикада.

– Погуляли! – констатировал Гуров. – А чего, собственно, вы так нервничаете, господа спортсмены? Никогда раньше мента живого не видели? Да нет, опять не сходится! Я своими ушами слышал, что твой дружок меня три дня пас… И зачем, интересно? Я вроде не звезда шоу-бизнеса…

Гусар на это ничего не ответил. С мрачным видом он тоже озирался по углам, начиная, по-видимому, осознавать, в какую неприятную историю вляпался. Слова Гурова о том, что он слышал их разговор с Вагой, тоже не добавили ему радости.

Вдруг распахнулась дверь, ведущая во двор, и на пороге возникли двое – довольный жизнерадостный Крячко и поникший, перемазанный в пыли Вага. Под его правым глазом красовался чудовищный лиловый синяк.

– Лева, ты живой? – окликнул Крячко и, убедившись, что все в порядке, громогласно объявил: – А я тут этого фрукта попортил немного, извини… С левой приложился. Уж больно шибко бегает – мне за ним не угнаться. Я уж в лесу набегался досыта. Поэтому теперь вырубил сразу, чтобы не мучиться. Он еще минуты две в себя приходил, потому задержались… И ты знаешь, кого я тебе привел, Лева?

– Наслышан я, что откликается этот человек на кличку Вага, – ответил Гуров. – И что он три дня меня «пас», понимаешь… И еще он так меня боится, что устроил целую истерику вот этому продавцу спортивного мусора и сразу же запросил инструкций у Маклера, с которым в большой дружбе… Остальное я дослушать не успел, потому что тут началась безобразная возня, но и этого, я считаю, совсем немало для биографии человека, которого и видел-то всего одну минуту…

– Я привел тебе одного из тех засранцев, которые химичили на Белокаменной! – торжествующе объявил Крячко. – Так-то я их смутно запомнил, но как только сейчас увидел, сразу понял – он! Один, значит, был тот, за которым мы бегали, другой – вот он, а третий…

– Хватит нам пока двоих, – решил Гуров. – Тем более мы теперь идентифицировали раненого. Он действительно принадлежит к банде Маклера, и кличка его – Тюлень. Еще вот этот тип утверждает, что Тюлень стальной и несгибаемый боец, а Вага, которого ты держишь в руках, в этом несколько сомневается… Не верит, говорит, в стойкость юных, не бреющих бороды… Одним словом, кажется, мы сегодня в яблочко попали, Стас!

– У меня где-то тут браслетики были… – деловито произнес Крячко, толкая своего пленника к стене. – Сейчас я этого голубчика пристрою рядом с твоим, и мы все спокойно потолкуем…

– Э, шеф, полегче! – с отчаянием проигравшегося дотла человека сказал Вага. – Это беспредел, понял! Вы не имеете права!

– Я вот сейчас поставлю тебе фонарь под другим глазом, – ласково сказал Крячко. – Тогда и будет беспредел. А сейчас у нас с тобой идет мирная беседа. Причем пока говорю один я, понятно? А тебе слово дадут чуть попозже, когда нужно будет отвечать на вопросы.

Он достал из кармана наручники и, несмотря на сопротивление, надел их на Вагу, приковав его к той же трубе отопления. По правде говоря, и сопротивление-то Вага оказывал скорее символическое – просто для того, чтобы совсем уж не потерять лицо перед своим товарищем. Однако в тот момент, когда Крячко выкручивал Ваге руку, что-то привлекло внимание опера, и он окликнул Гурова:

– Лева, полюбуйся на его руки! Он же весь в дырках, как подушечка для иголок! Поскольку тут у нас магазин спорттоваров, я ни секунды не сомневаюсь, что ни о каких наркотиках и речи не идет. Просто человеку прописали курс витаминов. Надеются, что он будет покорять новые рекорды…

– Кончай трепаться! – совсем не сердито сказал Гуров и, подойдя ближе, задрал рукав сидящего на полу Ваги. Шрамы и свежие следы от инъекций были видны совершенно отчетливо.