Менты не ангелы но...

— Ну, вот и хорошо. Сейчас у нас середина января. В конце февраля будем закрывать эту тему.

— Я могу идти?

— Подожди. Надо же все спланировать…

— Что именно, Сан Саныч?

— Как тему закрыть. Я думаю, метиловый спирт лучше всего.

— ??

— Что глаза вытаращил? Он же продолжает бухать, твой подшефный? Занести ему бутылку и оставить. Остальное он сам сделает… Знаешь, где метиловый спирт взять?

— Как… Отравить его, что ли?!

— Зачем его травить? Он сам отравится. Алкаши все подряд жрут, что горит — то и льют в пасть. Ты просто спирт в квартиру занеси. Денис говорил, у него «заначка» в сортирном бачке. Вот туда и положи…

— Так это же…

— Что ты сопли жуешь? Что с тобой такое?!

— Сан Саныч, это же убийство! — покраснев, выпалил Звягинцев.

— Что ты мелешь! — Водяной тоже побагровел. — Какое убийство?! Ты что, не знаешь, сколько алкашей каждый год травится?

У Сергея даже голова закружилась.

— Я этого делать не буду!

— Чего ты не будешь?! — Водяной побагровел еще больше.

— Травить Семена Ивановича не буду! — твердо сказал Сергей.

Видин вскочил, облокотился на кулаки и наклонился вперед, к стоящему по другую сторону стола Сергею.

— Ты что, такой честный и принципиальный? А пенсионеру патроны подбросить — это можно? Это нормально?

— Мне и тогда стыдно было. Но он условную меру получил, это совсем другое…

— Как «другое»? Два месяца в СИЗО просидеть, — думаешь, это легко? И стрессы, и судимость, и позор… Не так все это легко, как тебе кажется!

— Так ведь я и тогда ваше задание выполнял! — выкрикнул Сергей. — Но тогда хотя бы никого убивать не требовалось!

— Так что, выходит, это я тебя учу преступления совершать?! — ужасным шепотом произнес подполковник.

— Выходит, что так! — по инерции выкрикнул Сергей и сам ужаснулся. Но отступать уже было некуда.

Однако его последняя фраза как бы успокоила Видина. Он обошел стол, прошелся по кабинету, подошел к окну, некоторое время смотрел на шумный проспект, покрытый легким снежком.

— Послушай, Сергей, мы с тобой вроде бы сработались, мы одна команда, и ты это, наверное, почувствовал. Сколько у тебя благодарностей, премий, я тебя на старшего участкового выдвигаю… Ни Бобрину, ни Волину, никому другому это не снилось. Но если мы команда, то надо друг на друга рассчитывать. Поэтому давай, доведи дело до конца, а этот разговор навсегда забудем!

Сергей молчал. Видин расценил это как колебания.

— Ты же видишь, что значит — быть человеком Системы! Вот Евсюков сколько людей пострелял, пожизненное получил, а ведь у нас его никто и не осуждал! Нет, для вида журили, конечно, но и характеристики хорошие дали, и поддерживали… Помочь, конечно, не смогли, но, может быть, лет через восемь-десять и приговор смягчат! А Дымовский никого не убивал, зато сор из избы вынес, так его позором заклеймили, два месяца в тюрьме продержали, волчий билет выписали… И неизвестно еще, чем он закончит! Так что думай и решай. Решай — на чьей ты стороне!

Сергей молчал, рассматривая то широкую спину начальника, то носки форменных туфель. В голове звенело.

— Я не буду этого делать! — тихо, но твердо сказал он наконец. — Все постепенно происходит. Один шаг, второй, третий… Но это путь в тюрьму. Или в ад. Я лучше уволюсь.

Видин развернулся, подошел к своему столу, сел в свое кресло. Он был совершенно спокоен. У Сергея, напротив — дрожала каждая жилка.

— Это хорошо, что ты такой умный и рассудительный, что решил жить своим умом и идти по своей дороге. Посмотрим, куда придешь. Пошел вон!

Звягинцев развернулся и вышел из кабинета. Мир мгновенно и неузнаваемо изменился. Он пошел домой, как раненый зверь заползает в свою нору.

— Что с тобой? — выбежала навстречу Катя. — На тебе лица нет!

— Что-то плохо мне. Видно, давление поднялось на нервной почве. Ничего, отлежусь, пройдет…

На следующий день Звягинцев взял отгул и постарался тщательно обдумать ситуацию. Ясно, что теперь работать с Видиным ему нельзя. Значит, надо или увольняться, или переходить в другую службу.

— Запишусь на прием к Баринову. Или к начальнику МОБ. Попрошусь куда угодно, где есть должность. А там видно будет…

В понедельник он, как всегда, пришел в РОВД на планерку, но дежурный, увидев его, вытаращил глаза, будто перед ним явилось привидение.

— Ты что, Звягинцев? Быстро беги на опорный, там у тебя обыск делают!

— Какой обыск? Кто делает?

— Быстро беги, говорю!

Он и побежал. По дороге думал, что могло произойти. Скорей всего, следователи производят следственные действия на его участке, вот и нужна помощь участкового. Так часто бывает. А что еще может быть?

Запыхавшись, он ворвался в свой кабинет. Там было многолюдно. У окна стоял хмурый Жуков, рядом с ним — двое жильцов из их подъезда, несколько раз Сергей приглашал их понятыми. У открытого сейфа возились два широкоплечих парня, одного Звягинцев знал — это был куратор Центрального райотдела из УСБ .[15]