Менты таких не трогают

– Ну, чего встал? – Дядя Митя толкнул Прохора в бок и кивком показал на холодильную установку с открытой дверью. Он, казалось, хотел проскользнуть мимо мясника, не привлекая к себе внимания, но тот заметил их, остановился. – Петр Афанасьевич, мы пришли! – угодливо улыбнулся дядя Митя.

Мясник кивнул в сторону холодильника и продолжил свое дело. Прохор пожал плечами. Ну, рубит мясо мужик, что здесь такого? Почему дядя Митя так заискивает перед ним? Мужик немолодой, где-то под сорок, но дядя Митя еще старше, а обращается к нему по имени-отчеству. Непонятно.

Были еще и другие вопросы. Мясной павильон на Южном рынке достаточно большой – огромное множество продавцов, а в разделочном только один рабочий. И почему перед входом в цех стояли два охранника в униформе? Как будто это какой-то стратегический объект.

Слишком большой цех для одного мясника. Четыре холодильные установки для хранения мяса, несколько разделочных столов. Три холодильника в действии, а один с открытыми дверями, пустой. Дядя Митя должен устранить неисправность, запустить установку. Для этого его сюда и позвали. А Прохор вместе с ним.

Советский Союз со своим законом о тунеядстве давно канул в Лету, так что после армии можно не работать хоть три месяца, хоть до самой старости. Прохор устроился на работу сразу же. Дядя Митя предложил ему вариант, и он не стал отказываться. Тяжело ему сейчас, на душе такая лютая тоска, что спиться с горя можно. А работа будет держать его на плаву.

Правда, вчера он набрался порядком, еле до дома дошел. А сегодня с похмелья голова раскалывается. Впрочем, первую скрипку в их рабочем дуэте играет дядя Митя. Он будет чинить холодильник, а Прохор на подхвате. Его дело – смотреть, запоминать, учиться. А значит, если он вдруг вздремнет по-лошадиному, на ногах, ничего не случится.

Холодильник пустовал, внутри, что называется, мышь повесилась. Впрочем, дядя Митя внутрь заходить не стал. Он зашел за холодильник, осмотрел двигатель, навесное оборудование. В тесное пространство между холодильником и стеной втянулся и Прохор. А там ящик деревянный вверх дном, он к нему невольно и потянулся.

Дядя Митя осматривал двигатель, что-то тихонько говорил, Прохор кивал, будто слушая его, а сам потихоньку засыпал.

– Компрессор навернулся. – Дядя Митя сказал об этом так громко и уверенно, что Прохор сразу проснулся.

– А ты что, спишь? – возмущенно глянул тот на него.

– Да нет!

– На работе ты сам должен гореть, а не твои трубы… Ладно, давай компрессор снимать.

Прохор помог снять компрессор, разобрать его. И дядя Митя принял решение. Поломку на месте не устранить, значит, компрессор надо менять. С ним он и ушел, оставив Прохора у холодильника. На ходу добавил, что скоро вернется.

Прохор проводил его взглядом, прислонился спиной к стене, положил голову на плечо и тут же снова заснул.

Ему приснилась Лида. Он стоял на берегу пруда, а к нему плыл белый лебедь и прямо у него на глазах превращался в прекрасную девушку. Лида плыла к нему с обнаженной грудью, но с белыми крыльями вместо рук. И шея у нее была непропорционально длинной. А откуда-то с высоты ястребом пикировал на нее мясницкий топор, за которым, как парашют за десантником, летел поварской колпак, грозясь врезаться ей в шею. Прохор не растерялся, мгновенно рассчитал траекторию рубящего полета, бросился наперерез, но кто-то схватил его за руку, дернул на себя.

Он открыл глаза и увидел чью-то щекастую физиономию.

– Ты что здесь делаешь? – дыхнув на него мятой от жевательной резинки, спросил парень, в упор глядя на него.

– Так это…

Но щекастый не стал выслушивать никаких объяснений. Схватил Прохора за грудки и потянул на себя:

– Давай!

Треск рвущейся рубашки вывел Прохора из себя. Рубаха, может, и не новая, зато по размеру в самый раз. Да и не так уж много у него одежды, чтобы отдавать ее на растерзание всяким разным.

А парень все продолжал тянуть. Руки у него сильные, захват жесткий, но можно ответить ударом головой. Прохор так и сделал. Боднул уверенно, со всей силы. От боли громила разжал руки, от потрясения – упал, сев на «пятую точку». Но Прохор увидел еще нескольких таких же крупных и мощных парней, которые смотрели на него с тихой агрессией. Впереди группы стоял тот самый мясник.

И это было еще не все. Рядом с колодой, раскинув руки, без движения лежал человек. Рядом с ним валялась отрубленная голова. Эта картина казалась такой нереальной, что Прохор тряхнул головой, пытаясь проснуться. Мясник должен разделывать свиные туши, но никак не рубить людям головы. Да и кто позволит ему творить такой беспредел?

Но кошмарный сон не отступил. Обезглавленное тело так и осталось лежать на кафельном полу, по которому струйкой текла густая свежая кровь.

Мясник повернулся к Прохору и нацелил на него свой окровавленный топор. А бугай в черной рубахе наставил на него самый настоящий пистолет.

– Ты кто такой? – спросил мясник.

Щекастый пришел в чувство, резко вскочил, схватил Прохора за ворот рубахи и, замахнувшись для удара, выкрикнул:

– Да за холодильником прятался!

– Я не прятался, – мотнул головой Прохор. – Я спал.