Читаем Менуэт полностью

свои гигиенические прокладки она швыряет куда попало - за двери, на ступеньки... Поднимаясь по лестнице, он смотрит на них, но сразу переводит взгляд на то, что надлежит прятать уже мне. Он, по-моему, совсем мало ценит, что я даю ему подсматривать под юбку, - видимо, злится, что я еще несовершеннолетняя. Любит ли она его? Может быть, да, но не так, как это делают в кустах вечерами любовные парочки, буквально норовящие друг в друга пролезть. Она злится на него, что он иногда болеет, иногда грустит, часто просто сидит молча и, главное, ничего не делает. А ее я еще никогда не видывала без дела. Она вкалывает и вкалывает, потому что, по ее словам, человек должен стать богатым и вот тогда-то он будет освобожден от работы. Но эти слова совершенно пустые, потому что, когда я потом спрашиваю ее: а что бы вы делали, будучи богатой, она дает такие уж идиотские ответы, что диву даешься. Она даже не знает, что значит быть богатой, и если ей один день пришлось бы "сидеть без дела", она рухнула бы замертво. Она окочурилась бы от ужаса, поскольку вдруг обнаружила бы, что внутри нее находится эта серая масса, все время лежавшая до того без движения. Но почему же она не взяла себе в мужья человека, который носился бы по ее примеру как угорелый, а кроме того вкалывал бы, зарабатывал кучу денег и "занимался делами"? Я не могу представить, чтобы они в свое время, в кустах вечерами, норовили пролезть друг в друга. Нет, не могу себе представить, каким чудом случилось, что они поженились. Я спрашиваю ее об этом, но она сама не знает. Ей хочется, чтобы у нее было много денег и значимых дел, но в действительности она замужем именно за этим мужчиной - именно она все для него устраивает, ни словом не намекая ему, что на его доходы невозможно жить. С одной стороны, она терпит его, как мой отец терпит меня или как это делает моя мать, которая беспокоится обо мне и которая в глубине души сокрушается, что я такая... не могу подобрать правильное слово, ну, в общем, какая я есть. А с другой стороны - я опять о той женщине, - это не совсем так, потому что она не требует от него отчета о каждом сказанном им слове - вернее, слове умолчанном, - нет, по сути, это она отчитывается перед мужем обо всем, что делает или планирует сделать, в то время как ему это совершенно не интересно. А когда его нет, она хлопочет, и шьет детскую одежду, и поставляет ее одному коммивояжеру. То она в поисках полотняной или хлопчатобумажной ткани в цветочек, то она едет смотреть новые модели или покупать выкройки - и все это время она только и говорит о детской одежде да о детской одежде, но самих-то детей она на дух не переносит. Коммивояжер это

КРАЙНЕ ПЕРЕГРУЖЕННЫЙ ГРУЗОВИК, ВОДИТЕЛЬ КОТОРОГО, БУДУЧИ, ПО-ВИДИМОМУ, ПЬЯН, СОБИРАЛСЯ ОБОГНАТЬ ДРУГУЮ МАШИНУ В ЭТО ВРЕМЯ НАВСТРЕЧУ ЕХАЛ МОТОЦИКЛИСТ, КОТОРЫЙ, НАХОДЯСЬ НА ЛЕВОЙ ПОЛОСЕ, СДЕЛАЛ ОТЧАЯННУЮ ПОПЫТКУ РАЗМЯНУТЬСЯ С ТЯЖЕЛОЙ МАШИНОЙ, НО БЫЛ ТАКОВОЙ СБИТ, У НЕГО ОТОРВАЛО ЛЕВУЮ НОГУ ДО САМОГО БЕДРА, ОТОРВАННАЯ ЧАСТЬ ТЕЛА БЫЛА ОБНАРУЖЕНА В ПОЛЕ НА РАССТОЯНИИ 8 МЕТРОВ, БОТИНОК - НА РАССТОЯНИИ 28 МЕТРОВ, В ТЕЧЕНИЕ ВСЕГО ВРЕМЕНИ

Перейти на страницу:

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза