Мера

Чашка упала на пол, кофе распласталось по гладкой поверхности паркетной доски, додавая его дизайну причудливые формы. Антон с возмущённым взглядом посмотрел на бармена.

– Я сейчас помогу, – не понимая, что произошло, сказала Лера, принимаясь вытирать пятно на ноге Антона.

– Ничего, не надо, это я переживу, – возвращая на место Леру, произнёс Антон.

Невесть откуда взявшаяся уборщица принялась вытирать пол.

– Да, горячий, – попробовав кофе, сказала Лера, – но мы такой и заказали.

– Я же не знал, что «горячий кофе» это тот, от которого становится больно.

– Но если пить очень медленно, то это даже приятно.

– Да, но если бы я знал, то и пил бы медленно.

– Ты знал что? Я не понимаю.

– Да я и сам не понимаю. Послушай, пойдём отсюда, пока они нас совсем тут не прикончили обилием экзотических блюд и напитков.

Подойдя к стойке бара, Антон вытащил деньги из кармана брюк и протянул их бармену.

– Это много, – сказал бармен.

– Послушай, возьми, сколько надо, а. А то у меня голова раскалывается и во рту печёт.

Отсчитав сколько надо, бармен отодвинул оставшуюся сумму Антону. Его нисколько не удивило поведение Антона, поскольку поздними ночами ко времени закрытия бара ему не раз приходилось уговаривать покошенных отдыхом клиентов забрать сдачу и не оставлять на чай все свои деньги.

Антон с Лерой вышли из бара.

Они шли вдоль невысоких домов по одной из старых улиц города, глядя по сторонам. Рассматривали изящную архитектуру зданий, на первых этажах которых когда-то размещались лавочки и магазинчики ремесленников и торговцев. Сейчас они были переделаны в многочисленные офисы и бутики, а в некоторые из них предприимчивые бизнес-люди умудрились засунуть целый супермаркет, перекроив внутри здания всё, что можно было перекроить.

Проходя мимо одного из таких супермаркетов, они столкнулись с шедшей им навстречу бабушкой.

– Молодые люди скажите, пожалуйста, который час? – остановившись и посмотрев на Леру с Антоном, спросила она.

– Который час? Тот или этот? В чем суть вопроса, бабуленька? – тут же попытался помочь бабушке Антон.

– Ну, этот, – наугад ответила, опешив, пожилая женщина, удивленная столь странным ответом Антона.

Во времена обилия мобильных телефонов вопрос о времени (который был обыденностью еще лет двадцать назад) казался просто неприличным. Лишь из уст пожилого человека это звучало естественно и не удивляло столь ярко.

Лера быстро достала свою «трубку» и продиктовала все ещё недоумевающей бабушке время.

– Спасибо, деточки, – сказала она, им вслед, продолжая смотреть на Антона.

– Телефон как средство для разговоров и ответ на любой вопрос. Изобретение века, – серьёзным голосом сказал Антон. Молча дойдя до парка, они двинулись к его середине, проходя мимо одиноких молодых мам с колясками и маленькими детьми, отдыхающих пенсионеров и молодых пар, не дождавшихся вечера. Нашли свободную скамейку, Лера предложила присесть. Вокруг бегали дети. Редкие работники коммунального хозяйства наводили весеннюю чистоту на прогревшемся грунте.

Лера думала о происходящем с Антоном, но не находила причины столь странного его поведения. Для неё всё выглядело не столько странным и обидным, сколько необычным.

– Антон, что с тобой происходит? – устав искать ответ, спросила она.

– Ничего. А почему ты спросила, любовь моя? – глядя в её чистые глаза, спросил Антон.

– Ничего? – удивилась она, – за прошедший час ты повел себя странно несколько раз. Быть может, для тебя это нормально, но ты таким не был раньше. Пойми, я люблю тебя, очень сильно люблю, и я хочу понять, что с тобой стряслось?

– Послушай Лера, я не понимаю твоей озабоченности. Со мной ничего не происходит. Мы вместе, я люблю тебя – и это главное.

– Ты любишь меня, да, но как? Ещё вчера ты говорил, как.

– Что значит как? Объясни.

– Объяснить элементарные вещи? И это, по-твоему, не странно? Хорошо я попытаюсь, – Лера набрала в лёгкие побольше воздуха. – Как – это значит очень или не очень, сильно или наоборот. Понимаешь?

– Нет, не понимаю, если есть любовь, то она есть, и всё, – Антон менялся в лице. Весёлая гримаса сошла на нет.

– Есть и всё? – заводясь, переспросила Лера. – Милый мой Антон, ты ведёшь себя, как робот, и я не знаю, специально или нет. Но только я не робот, и в этот, и в последующие прекрасные дни я хочу очень и сильно любить. И если ты когда-нибудь вылезешь из своего скафандра, то я надеюсь, у меня будут силы понять простить твои слова и поступки.

Расплакавшись, она удалялась по аллее парка. Антон не стал её останавливать, он был ошарашен и не понимал, что произошло. Мысли сдавливали голову, ровные и чёткие, как ответы на её вопросы. Посидев какое-то время, он отправился в общежитие. Он шёл быстро, ничего не замечая вокруг.