Мера человек: Выбор (СИ)

Проходя мимо одного из домов, меня вдруг что-то кольнуло. Лицо зверя в окне… где я его видел?!

— Хорм?! — удивлённо спросила Шараза, когда я спрыгнул с лошади.

— Скорп, ты что творишь?

Я, ничего не говоря, взбежал по стёршимся ступеням и постучал в дверь. Открыл мне зверь второй ступени. Неприятного вида старичок, взгляд его так и блуждал по мне, будто в поисках кошелька.

— Чего тебе, странник? — недовольно буркнул зверь.

Я не ответил. За его спиной, в углу обшарпанного помещения, прижимался к полу ноль. Он лежал ничком, дрожа всем телом — кажется, пару минут назад ему опять досталось.

Абсолют уже показывал мне его тогда, когда Эзекаил сражался с Каэлем. Ноль, в которого попал министр Кротов, убийца моей семьи…

Зверь, который владел им, был очень злым, и постоянно бил своего раба. Это было заметно по скованным движениям нуля, словно всё его тело покрывали синяки.

«Небо каждому определяет его меру, Марк», — сказала Халиэль.

Я слегка удивился. Вообще-то ангелы должны взывать к милосердию.

«Небо справедливо. Да и вообще, это ж ноль. Если ему отмерено такое, значит, большего не достоин».

Вот взгляд нуля оторвался от пола, на миг встретился с моим, и тут же упёрся опять в пол. Раб задрожал всем телом, гадая, прилетит ли ему сейчас за эту дерзость.

Даже капли былого могущества не осталось в глазах. Куда делся тот великий вершитель судеб? Инфериор стёр его в порошок.

Хотел ли я его убить? Раньше да. А сейчас…

— Ничего, — без усмешки ответил я, — Зверь, просто лицо твоё показалось знакомым.

— Никогда тебя не видел, — буркнул старик, и захлопнул хлипкую дверь.

Через секунду послышался звук пинка и жалобный вскрик нуля.

Да, мне не нравилось, что в Нулевом мире нулей принимают за грязь. И мне не нравилось рабское положение первушников.

Но этот Кротов, обрядовая чернь… получил по заслугам, и я совершенно ничего не чувствовал сейчас. Сейчас, когда стоял в нескольких шагах от кровного врага.

Ни сожаления, ни злости.

Я на миг обернулся, посмотрел вниз, на улицу. Встретился взглядом с Хильдой.

Волчица особо не понимала, почему стоим и зачем задержка. Но взгляд у неё был тёплый, как у родного чело… зверя.

Я усмехнулся, потом спрыгнул вниз, и в один подскок оказался на лошади.

Пара сопровождающих Намиба пустынников отпустили рукояти мечей — им сначала казалось, что я затеял что-то недоброе. А теперь и они гадали, что случилось.

— Да показался зверь очень знакомым, — вскользь сказал я Намибу, — Ушёл на войну на восток, а тут я увидел лицо в окне. Дерьмо нулячье, а так похожи!

— Неудивительно, — пожал плечами пустынник, — Родственные стаи. Кто знает, вдруг кровь намешалась?

Мы поехали дальше, и я ещё раз бросил взгляд через плечо.

Ничего, никаких ощущений.

Кажется, я полностью стал частью Нулевого Мира. И у меня есть уже близкие, которым я должен помочь.

* * *

— А с чего бы это я, жало ты протёкшее, должен докладывать о тебе?! — старый зверь распинался, сидя на деревянном троне.

Знахарь Гакэру был пожилым и худым зверем пятой ступени. Поэтому он и вправду имел право быть вождём, вот только почему-то не хотел этого звания.

Щуплый, высокий, с растрёпанной шевелюрой, и с тонкой жидкой бородой. В тёмных волосах была обильная проседь, но взгляд у знахаря был довольно цепким.

— Да потому что не сносить тебе головы, чешуя нулёвая, — не унималась Шараза, — Я сказала, доложись командору, что прибыла сотница Шараза Гремучая!

— Дремучая! — передразнил весёлый старик, — А где твоя сотня-то?

Гакэру обвёл рукой, показывая, что воинов у неё не так уж и много.

— Надо будет, прибежит, — зло огрызнулась Шараза.

Знахарь сидел на троне в огромной зале дворца, на возвышении, и вся ситуация напоминала мне приём у Баако вождя Чёрных Пантер. Одно я мог сказать точно: на выпивоху Гакэру точно не был похож.

Правда, один дворец Каудграда мог вместить с пяток замков того вождя Баако.

Вокруг знахаря стояли воины-скорпионы, их ладони лежали на рукоятях мечей. Взгляды стражников скользили по лицам пришельцев, и, насколько я заметил, Намиб и его воины вообще не интересовали местных. Интересные тут отношения между зверями.

В зале было ещё много народу — полгорода, кажется, собралось поглазеть на гостей издалека.

С улицы слышалась ругань. Повозки Шаразы так и охранялись Нешипящими, и попытка поглядеть, что внутри, чуть не окончилась кровопролитием.

Недовольный взгляд знахаря блуждал по нашим лицам.

— Командор будет тут, тогда и вскроется правда, — распиналась Шараза, — Это подарок, и показывать его всякому зверью я не собираюсь.

— Язык у тебя больно острый, змеюка, — огрызнулся знахарь.

— Не ниже тебя по рангу, старый хрыч.

Я слушал их ругань, и что-то мне подсказывало, что оба этих зверя уже знакомы.

— Намиб, — знахарь Гакэру перевёл взгляд, — Я сквозь пальцы смотрю на твоё самоуправство. Но ты приводишь в город вооружённых воинов…

— Дядя, среди них мастер копья, — и пустынник показал на меня.