Мера ее вины

– Дженнифер Карри, – прозвучал тихий голос. – Можно просто Джен. Я всего лишь домохозяйка и не думаю, что должна быть старшиной, поэтому не против кандидатуры Табиты, точнее, мисс Лок, если больше никто не захочет этого делать. Судья говорила о разных правилах для присяжных, и я не уверена, что все это запомнила. Мы не могли бы обсудить их более подробно?

Лотти выпрямила спину. Всего лишь домохозяйка… Судя по внешнему виду, Дженнифер Карри было чуть за пятьдесят или под пятьдесят, если она плохо за собой следила. Лотти ужаснула мысль о том, что и ей, может, через некоторое время придется говорить о себе как о «всего лишь» домохозяйке. Она посмотрела на свои руки, которые последние три года только и делали, что меняли подгузники и готовили еду, и вспомнила о том, какой полной надежд и амбиций она была раньше…

В школе – да что там, даже в нескольких школах – Лотти считалась самой красивой девушкой в классе. Она была популярной и, следовательно, смелой. Мир кажется прекрасным, когда все хотят сидеть с тобой за одной партой. Счастье подростков определяется количеством друзей и степенью их обожания. Другие девушки могли получать хорошие оценки, а Лотти была уверена в том, что внешность и характер помогут ей добиться всего, чего она так хотела, – успеха, денег, красивой жизни и возможности путешествовать.

Лотти переходила из одной школы в другую, чтобы найти настоящих друзей на всю жизнь, но тем не менее неизменно пользовалась популярностью у симпатичных мальчиков. Слишком часто меняя школы, дома, а также свои представления о том, чем будет заниматься в этой жизни, она не добилась никаких успехов в учебе. Школу закончила с самыми посредственными оценками, оставаясь в счастливом убеждении в том, что ее уверенность в себе, а также дерзкая улыбка помогут добиться в жизни всего, что она пожелает.

Потребовался всего лишь год, чтобы улыбка сошла на нет. Хорошие внешние данные давали возможность работать лишь продавщицей или официанткой. Ни на что большее можно было и не рассчитывать. Лотти нанималась на работу, которая ей быстро надоедала. Приходила на вечеринки и напивалась там, а когда устала от обычных алкогольных «пати», стала ходить на другие, где были популярны те или иные виды запрещенных веществ. К тому времени, когда она поняла, что в жизни нужны какие-то более четкие цели и ориентиры, у нее уже не было ни того, ни другого. И вот сейчас Лотти замужем за менеджером среднего звена, руководителем регионального отделения фармацевтической компании, и не может утверждать, что чего-то добилась в этой жизни. Следовательно, и сама она была «всего лишь домохозяйкой».

На какое-то мгновение ей захотелось предложить свою кандидатуру на пост старшины присяжных. Пять лет назад Лотти, не задумываясь, так и поступила бы. Самоуверенность и оптимизм, бывшие частью ее характера, когда ей было чуть за двадцать, помогали ей шутить, вести за собой людей, прерывать их и спорить с ними. Постепенно эти качества как-то притупились, а потом исчезли полностью. Уход за ребенком разжижает мозги, так иногда в шутку говорил ее муж Зэйн, и Лотти решила забыть об этой идее. Вряд ли кого-либо заинтересует то, что она может сказать.

– Агнес Хуанг, – представилась сидящая рядом с Лотти дама. – Вы представляете, мы участвуем в суде, рассматривающем покушение на убийство! Я думала, что придется заниматься чем-нибудь скучным, например кражей автомобиля… А тут нам предлагают что-то гораздо лучшее!

– Я бы не сказал, что лучшее, – возразил Грегори, – скорее более трагичное.

– Я бы могла быть старшиной, – продолжала Агнес, не реагируя на его слова, – это может быть интересно.

Китаянка сложила на груди руки и вызывающе посмотрела на Табиту. Лотти попыталась сравнить двух женщин. Вполне вероятно, обе были хороши, но, судя по выражению лиц Грегори и Дженнифер, они предпочли бы на этом посту человека, более понятного им, то есть такого, который говорит с акцентом Средней Англии.

– Я предлагаю провести голосование после того, как все выскажутся, – сказала Табита. – Как ты думаешь, дорогая? Шарлотта, я ведь правильно запомнила твое имя? – Она оскалила зубы в улыбке доброй бабушки и сделала в сторону Лотти жест рукой, предлагая высказать свое мнение.

Той очень хотелось сказать Табите, что ее пока еще никто не выбрал, но она смутилась и решила, как чаще всего и поступала в последнее время, подчиниться.

– Зовите меня Лотти, – неожиданно для себя самой сказала Шарлотта. Именно так она по-прежнему воспринимала себя где-то в глубине души, возвращаясь к временам, когда ее жизнь все еще была полна возможностей. Здесь, среди незнакомых ей людей, она снова могла стать той, которой чувствовала себя прежде.

– Моему сыну три года, и поэтому я пока не работаю, – сказала Лотти, – но в ближайшее время планирую. Не хочу всю жизнь оставаться домохозяйкой, – добавила она и покраснела оттого, что рубанула сплеча, а не выразилась чуть дипломатичней.