Мера ее вины

— Мой муж — обычный человек. Спасибо за комплименты, но палку тоже не стоит перегибать. Вся моя жизнь сводится к уходу за трехлетним сыном и работе по дому. Все мое общение — это мамочки из малышовых групп, — ответила Лотти, размышляя над тем, почему Кэмерон выразился о «любви всей жизни» в прошедшем времени. Она же не давала повода думать о том, что не находится в счастливом браке. Лотти была совершенно уверена, что не делала никаких заявлений подобного рода. Она все еще любила Зэйна. Бо́льшую часть времени они были счастливы вместе. Или довольны друг другом. Хотя это не совсем правильная формулировка. Доволен был Зэйн, а у нее не имелось особых причин чувствовать себя как-то не так, за исключением того, что муж торопил ее рожать второго ребенка. А в настоящий момент она точно этого не хотела.

— Тебе в жизни вполне достаточно того, что ты — мать и заботишься о ребенке? Я абсолютно не хочу как-либо задеть тебя этим вопросом, — совершенно серьезно сказал Кэмерон, впервые за все утро. — Ты уверена в себе, ведь ты в самый первый день не побоялась задать вопрос, тогда как большинство людей были напуганы и не решились это сделать. Ты открытая и идешь на контакт, хотя я вчера, конечно, твою попытку контакта сильно обломал.

Лотти уставилась в чашку с остатками кофе, чтобы не смотреть ему в глаза. Кэмерон только что описал женщину, которой она себя давно не чувствовала, но очень хотела стать ею снова. Внутри у нее потеплело, и это тепло не имело никакого отношения к падающим на нее лучам солнца. Прошло так много времени с тех пор, как кто-либо в последний раз видел в ней качества, никаким образом не связанные с женственностью…

— Доброе утро, — приветствовал их проходивший мимо мужчина, и это дало ей возможность не отвечать на слова Кэмерона. — Время начинает поджимать…

Лотти подняла глаза, увидела тыкающего пальцем в циферблат своих часов Грегори и перевела взгляд на свой мобильный, чтобы узнать, который час.

— Сержант прав насчет времени. Нам пора, — сказала она, поднимая свою сумку.

— Давай спокойно допьем кофе. Если он — сержант, то Табита должна быть королевских кровей.

— Королева Табита… — Лотти рассмеялась. — Давай не будем давать им прозвища, я и без них с трудом воспринимаю этих людей всерьез. Допивай, я не хочу опаздывать.

— Слушай, мне так не хочется идти туда… Такая погода на улице, а весь день придется провести в помещении, — пожаловался Кэмерон.

— Я тебя прекрасно понимаю, — ответила она, допила свой кофе и встала. — Я могла бы устроить с сыном пикник в парке. А ты? У тебя есть кто-нибудь, кто уговорил бы тебя не работать в такой день?

— Долгая история, но такого человека нет. Я не столь везуч, как твой муж.

— Перестань, это уже слишком. Все идет к тому, что я больше не поверю ни единому твоему слову. — Лотти покачала головой и показала на часы. — А с чего это ты сегодня в таком хорошем настроении?

Она вздрогнула и напряглась всем телом, когда Кэмерон неожиданно схватил ее за запястье и резким движением притянул к себе. За ее спиной стремительно пронесся велосипедист, больно поцарапав ей спину кончиком рукоятки руля. Кэмерон вмешался вовремя: от столкновения Лотти могла сильно пострадать. Она оторвалась от его мускулистой груди и сделала шаг назад, надеясь, что не покраснела, как школьница.

— Спасибо, — поблагодарила, потирая поцарапанную спину.

— Не за что. Этот кретин решил не толкаться с машинами на проезжей части и промчаться по тротуару. Он сильно тебя задел? Хочешь, посмотрю, что там у тебя со спиной…

— Нет, не надо, все нормально, — ответила Лотти, стараясь казаться более спокойной, чем чувствовала себя на самом деле, и они двинулись назад в сторону Смолл-стрит. — Ты ответишь на мой вопрос? — спросила она, возвращая его к прерванному разговору.

— Да, точно. По поводу вчерашнего дня. Вся эта история с судом сильно выбила меня из колеи. Поверь, иметь свое дело не так-то просто. Из-за того, что мне надо быть присяжным, я теряю заказы. Но вчера вечером я все еще раз обдумал и решил, что если я не в силах изменить ситуацию, то попытаюсь с максимальной пользой провести это время. Буду относиться к происходящему как к навязанному мне отпуску.

Так, идя рядом, они вышли с Квэй-стрит и повернули в сторону Королевского суда.

— Послушай, тебя никак не волнует все то, что нам предстоит увидеть и услышать? Что делать, например, когда не понимаешь некоторые слова или когда картина, которую нам представляют, кажется бессмысленной? — тихо спросила Лотти, снимая с плеча сумку и передавая охраннику для осмотра.

— Ты шутишь? — усмехнулся Кэмерон.

— Пожалуйста, не смейся надо мной. Видимо, в этой жизни ничто не может заставить тебя волноваться. — Лотти нахмурилась.