Читаем Мера Гомера (выпуск №4, 1997г.) полностью

Отсюда ясна необходимость разграничения двух типов палиндрома. Палиндром в узком смысле (который больше соответствует смыслу "бегущий обратно") –   это текст, который понятен только при обратном прочтении. Палиндром в широком смысле - всякий стих, читающийся с обеих сторон, то есть собственно versus. С разных сторон, как в ленте Мебиуса, могут сходиться и перекрещиваться не только   звуки,   но   и   слова,   синтаксические структуры, наконец метр и ритм. Именно это единство двух взаимонаправленных векторов и образует поэзию, стих – в противоположность однонаправленной прозе. Именно оно и делает палиндром архетипической и фундаментальной стиховой структурой.

1989-1993

------------------------------------------------------------------------------

Генрих Сапгир

Подобно некоторым современным писателям, обращающимся к словарю В.Даля, я в стихах нередко прибегаю к словам иных языков, о которых я по большей части имею самое поверхностное представление. Но ведь и Солженицын не содержит в своей великой памяти все тома словаря. Мне нужны отдельные слова и выражения, которые, как драгоценные вкрапления чужого материала, выявляют, пародируют и высвечивают среду родного языка. В общем выполняют художественную функцию. И поскольку большинство языков построено по сходному образцу, то есть имеют ввиду некий идеальный язык – единый, а поэзия стремится говорить на этом языке, то, естественно, в стихах слова разных языков сочетаются и дополняют друг друга, если этого хочет Бог, то есть его

Третий урок иврита

что ты так волнуешься?

Ма зэ?   ---------------    (что это?)

какое это имеет значение?

а что такое в чем дело?

Ма йеш?  -------------  (в чем дело?)

душно

воняет здесь

сойдет

Зэ нахон?    -------------- (это правда?)

правда что ты

еще какая правда!

будь спокоен

положись на меня

отстань от меня

брось это

я все еще жду

Ацор!  ---------------------- (стоп!)

непрятность

родственники скорее всего

трудно сказать

сделай одолжение

сиди спокойно не лезь

пошел к черту

привет прощайте

береги себя

зануда

Нагмар хаиньян    -----------  (кончено дело)

нидфак  --------------------------  (погорел)

нудник  ---------------------------  (зануда)

------------------------------------------------------------------------------

Валерия Нарбикова

Как бы

Фрагмент

Никто не спорит, самый большой наркотик – это жизнь. То есть то, что она готовит. ТО, к чему ты не готов. Сюрприз. И это она тебя, а не ты ее. Все остальное "как бы", кроме самой жизни. На семинаре в Вене меня спросили, на какую тему я бы хотела говорить. Я предложила поговорить как бы о "как бы". Моим слушателям я пыталась объяснить, что "как бы" говорят все. Все до одного в России вставляют это "как бы" совсем разные люди: учителя, ученики, шантрапа, банкиры, продавцы, покупатели и те, кто ходят в баню, они говорят: ну что, мы идем сегодня как бы в баню? Может быть, в этом русский менталитет? – сказал кто-то из слушателей. Они хорошо понимали по-русски, они читали "Мертвые души" Гоголя. А вы?

То ли человек зависит от языка, каков язык, таков и человек, каков общий язык на всех, таковы и человеки. Очень уж много сослагательного времени было в русском языке – я бы пошел; шел бы ты знаешь куда; уж я бы тогда; а ты бы пошел; пошли бы все, и все бы пошли.

Он как бы хороший человек, как бы ее любит, у них как бы семья, как бы дети. А что у  вас за работа? Он работает как бы коммерческим директором. Как бы президентом. Можно сказать, прямо царем. У вас что, монархия? И царь, и луна, и царство небесное, все у нас здесь, а вам не приходило в голову, что все это неправда. Что именно? Например, что земля круглая – вы-то сами видели, что она круглая? Я не видел, но так говорят. И что она вертится вокруг солнца, вы-то сами видели, я не видел, но так говорят. Она как бы круглая. И она как бы вертится. Она как бы,

В литературе, вообще, в названиях обозначены или тема, или герой. И в русской литературе, как самой непосредственной, то есть как самой молодой, то есть, как и самой юной, – тоже или тема или герой. Евгений Онегин – герой, Герой нашего времени – тоже, Анна Каренина – герой(иня). Преступление и наказание – тема. Обломов – герой. Бедная Лиза – герой. Одиссей – герой. Красное и черное – тема. Лолита – герой. Защита Лужина – герой. Дар – тема. Понятно как бы о чем идет речь. А почему? Или от героя отталкиваются и хотят потом говорить обо всем сразу - это роман-герой, или сразу говорят на какую-то тему с помощью Героя, то есть потом, выходит про жизнь – это и есть тема, особенно в русской литературе, даже хоть "или не быть", даже "красное и черное", даже "преступление и наказание", самая великая тема, за все тысячи лет. Но роман надо очень сократить. Я не кощунствую. Я сама читала. Я, например, читала лекцию для славистов в Колумбийском университете на тему "Ученик и учитель в русской литературе", так вот слависты не могут прочитать "Анну Каренину", могут только адаптированное издание страниц так в тридцать, то есть реферат, роман-реферат. А так там слишком много длиннот.

Перейти на страницу:

Все книги серии Журнал ПОэтов

Похожие книги

Дракула
Дракула

Настоящее издание является попыткой воссоздания сложного и противоречивого портрета валашского правителя Влада Басараба, овеянный мрачной славой образ которого был положен ирландским писателем Брэмом Стокером в основу его знаменитого «Дракулы» (1897). Именно этим соображением продиктован состав книги, включающий в себя, наряду с новым переводом романа, не вошедшую в канонический текст главу «Гость Дракулы», а также письменные свидетельства двух современников патологически жестокого валашского господаря: анонимного русского автора (предположительно влиятельного царского дипломата Ф. Курицына) и австрийского миннезингера М. Бехайма.Серьезный научный аппарат — статьи известных отечественных филологов, обстоятельные примечания и фрагменты фундаментального труда Р. Флореску и Р. Макнелли «В поисках Дракулы» — выгодно отличает этот оригинальный историко-литературный проект от сугубо коммерческих изданий. Редакция полагает, что российский читатель по достоинству оценит новый, выполненный доктором филологических наук Т. Красавченко перевод легендарного произведения, которое сам автор, близкий к кругу ордена Золотая Заря, отнюдь не считал классическим «романом ужасов» — скорее сложной системой оккультных символов, таящих сокровенный смысл истории о зловещем вампире.

Брэм Стокер , Владимир Львович Гопман , Михаил Павлович Одесский , Михаэль Бехайм , Фотина Морозова

Фантастика / Литературоведение / Ужасы и мистика
Страшные немецкие сказки
Страшные немецкие сказки

Сказка, несомненно, самый загадочный литературный жанр. Тайну ее происхождения пытались раскрыть мифологи и фольклористы, философы и лингвисты, этнографы и психоаналитики. Практически каждый из них был убежден в том, что «сказка — ложь», каждый следовал заранее выработанной концепции и вольно или невольно взирал свысока на тех, кто рассказывает сказки, и особенно на тех, кто в них верит.В предлагаемой читателю книге уделено внимание самым ужасным персонажам и самым кровавым сценам сказочного мира. За основу взяты страшные сказки братьев Гримм — те самые, из-за которых «родители не хотели давать в руки детям» их сборник, — а также отдельные средневековые легенды и несколько сказок Гауфа и Гофмана. Герои книги — красноглазая ведьма, зубастая госпожа Холле, старушонка с прутиком, убийца девушек, Румпельштильцхен, Песочный человек, пестрый флейтист, лесные духи, ночные демоны, черная принцесса и др. Отрешившись от постулата о ложности сказки, автор стремится понять, жили ли когда-нибудь на земле названные существа, а если нет — кто именно стоял за их образами.

Александр Владимирович Волков

Литературоведение / Народные сказки / Научпоп / Образование и наука / Народные