Мера Гомера (выпуск №4, 1997г.)

Все сокращается, даже время: с помощью самолета можно пересечь границу быстрее, чем на поезде, быстрее, чем на лодке, быстрее, чем пешком, то есть лучше просто лежать дома на диване и никуда не ехать. Не получается. Путешествуем. Пересекаем. Истребляем. Индейцев уже истребили. И воробышков. Вот-вот только сейчас вымерли прямо на глазах. А где новые земли, где воробышки, где индейцы? А, правда, где?

------------------------------------------------------------------------------

Алина Витухновская

Синее

Мифология и патология вреда.

Синяя борода.

Синее преступление.

Синяя казнь.

Женщина

подлежит

убиванию –

трижды прав

господин Синяя Борода.

Только иногда,

лежа в постели,

я думаю:

Зачем эти прогулки по замку?

Зачем эти связки ключей?

Смерть и так хороша.

Замечательна смерть молодых женщин!

Василиск

Кислоты сливая и визг,

ловя ягуаров и крыс,

лиловый идет Василиск

Он страшной тряхнул головой.

И все испугались его –

рванули кто в чашку, кто в мис-

куда ты идешь, Василиск?

Сквозь адский костлявый

стриптиз, сквозь дьявольский

хитрый каприз,

сквозь атомный киндер-сюрприз

лиловый идет Василиск.

За что эта страшная месть?

Не надо нас нюхать и есть!

Зачем мы на свет родились?

Зачем ты пришел, Василиск?

Но он неизбежен как смысл –

условен как игрек и икс.

Жучок в его пасти повис.

Лиловый идет Василиск.

Притворный как волосы льва,

условный как власть и слова,

когда они падают вниз,

лиловый идет Василиск.

Редакция поздравляет члена редколлегии Алину Витухновскую с присуждением ей Международной Пушкинской стипендии Топфера и надеется на благополучную и удачную поездку поэтессы в Германию для ознакомления с немецкой культурой.

------------------------------------------------------------------------------

Борис Викторов

Цыганешты

I

Тревожных предчувствий гонцы,

зажмурив глаза, как слепцы,

пьют ночь, шевеля кадыками,

расплата плывет за холмами,

да канули в воду концы,

(обернуты мглой бубенцы,

притихли цикады ночные,

недвижимы воды речные,

тяжелые, как котельцы),

на матовых лицах рубцы,

как рифмы в балладах суровых,

рожденных под солнцем Молдовы,

где звезды крупны, как сосцы,

пестры шарабаны и шкуры,

пергаментны острые скулы,

и, пасынок вечной надежды,

я с ними спешу в Цыганешты!

II

Августовский асфальт, затвердев, сохраняет следы от подков и колес, и ступней, впереди Цыганешты!

Долог путь наш – с волами, телегами и абрикосами, локотки у попутчиц невидимо-остры, точно сабельки в ножнах цветных рукавов, сквозь деревья синели мазанки, всем казалось, что – море.

Пожалели тебя.

– Я еще загорю, – ты ответила.

Улыбнулась Мария, у которой семнадцать детей.

Я спросил: умирает ли кто из цыган своей смертью?

Конокрад мне сказал, что не помнит, а Мария ушла, не простившись... А Мария ушла.

Завтра утром вернулась. Ты – останешься

------------------------------------------------------------------------------

Ирина Волкова

Sulla spiaggia

Sulla spiaggia di notte

due ombre

incrociano

in una danza

appena visiboli

da lontano

anche noi

facciamo finta

di essere due ombre

Sulla spiaggia di notte

due voci

diventano

un sussurro

anche noi

fingiamo di parlare

На пляже ночью

две тени

сплетаются

в пляске

еле заметны

издали

и мы

те же тени

На пляже ночью

два голоса

смешиваются

в шепоте

и мы

будто беседуем

(Русская тень с итальянского языка Елены Кацюбы)

------------------------------------------------------------------------------

– Д О О С –

Константин Кедров

Где голубой укрылся папоротник

И в пору рек века остановились

Мы были встречей ящериц на камне

(Из поэмы «Бесконечная»)

Елена Кацюба

Мне всегда хотелось, чтобы слово в стихах превращалось. Не в уме или душе читателя, а прямо на листе бумаги. Когда-то, видимо, рифма была таким ключом к превращению. Но сейчас слова "кровь – любовь", помещенные в конце соседствующих строк, не вызывают никаких зрительных ассоциаций. Я нашла свою форму трансформации текста. Ведь если в начале было слово, то все остальные слова произошли от него именно так: переставляя, заменяя, раздвигая, сдвигая буквы. Так в моих стихах свинец превратился в золото, небо в море, мрак в свет, а тьма вернулась к самой себе. Латинское СОR. (сердце) обнаружилось в русском слове "корабль", а его анаграмма CRO – в англ, "cross" (крест) и русском "кровь". Случайных созвучий не бывает.

Из тьмы во тьму

  Из тьмы во тьму

Незачем мне запоминать их имена

когда мчатся пылая

черными зеркалами

отвергая отражения серым серебром

облизываясь мокрой вишней

превращаясь в ящериц в сетях бульваров

фарами читая тьму

 ТЬМА –

 ТОМА книги мрака

 развернутая ТОРА дороги

 где знаки – звездного СОРА шорох

 речная СУРА Корана

 весы СУДА – мосты

 забытого САДА ограда

 где заблудилась САМА ночь –

 черная ДАМА

 из карточного ДОМА

 всего лишь страница ТОМА

из книги ТЬМА

где они забывают свои имена

когда сердце покидает стальную грудную клетку

запирая дверцу на ключ

В скорости есть COR – сердце.

Cor-корабль

Сердце – COR–КОРабль