Мера любви

Но если его нет дома? В последние дни путешествия она узнала много неожиданного о событиях во Франции.

Так, накануне приехав в Орийак, чтобы передохнуть на постоялом дворе аббатства Сен-Жеро, путники, к своему удивлению, попали на праздник.

Судьи устроили народное гулянье. Были зажжены победные огни, чтобы отпраздновать окончательное поражение самого заклятого и опасного врага за последнее двадцатилетие, стервятника, долго кружившего над городом — наемного убийцы Родриго де Вилла-Андрадо.

Карл VII, возвращаясь с дофином Луи, узнал, что по-прежнему самоуверенный кастилец, пользуясь его отсутствием, посмел проникнуть в Берри и угрожать замку, где находились королева Мария и дофина Маргарита Шотландская.

Разорения и пожары на его пути вызвали тревогу в королевских владениях, и обе принцессы дважды обращались к кастильцу с письмом, прося его покинуть их земли. Он этого, как и следовало ожидать, не сделал. У него были развязаны руки: коннетабль де Ришмон занимался наведением порядка вокруг Парижа.

Тогда король, может быть, первый раз в жизни — но не последний — страшно разгневался. Он приказал, чтобы войско как можно быстрее вернулось к Луаре. Когда интенданты подъезжали к замку Эриссон, что на Бурбонской земле, чтобы подготовиться к приезду своего господина, на них напали разбойники Родриго, избили и ограбили их. Это было большой ошибкой, поскольку король вел с юга мощную армию, где было немало провансальцев и жителей Арманьяка. Карл начал преследование грабителей, вынудив их искать убежище на землях, принадлежащих деверю Родриго — герцогу Бурбонскому. Вилла-Андрадо был изгнан из королевства: ему под страхом смерти запретили возвращаться обратно. Кастильцу не оставалось ничего другого, как заживо похоронить себя в своих испанских владениях Рибальдо. Как раз это-то и праздновали жители Орийака, счастливые, что избавились от постоянной угрозы.

Катрин же думала о своем. Король проявил себя как военачальник и стал лично руководить освобождением своего королевства. Теперь, как говорили, он отправился на осаду Монтеро, где засел мощный гарнизон английского капитана Томаса Герарда. Арно, скорее всего не смог устоять перед призывом к войне, его неутолимой возлюбленной. И отправился с миром к королю, чтобы занять достойное место среди его капитанов.

По правде говоря, ей улыбалась мысль встретить в Монсальви не его хозяина, а аббата Бернара. Это позволило бы ей поговорить с аббатом, послушать то, что ей скажут слуги о поведении Арно, подготовиться к встрече с ним. Так приятно было бы обрести домашний покой и избежать бурного объяснения с Арно. Одна спокойная ночь была бы для нее уже неоценимым благом…

Беранже, шедший во главе небольшого кортежа, опустив поводья, по-прежнему напевал. Вдруг он остановился и, поднявшись в стремени, сказал:

— Госпожа Катрин, посмотрите: вон большой дуб! Мы подъезжаем.

У Катрин замерло сердце. Паж был прав — еще несколько шагов по лесу, и за широким поворотом появятся не очень изящные, но надежные башни и стены Монсальви.

— Вы увидите, Готье, — сказала Катрин своему пажу, завороженною смотревшему вокруг, — вам понравится наша Овернь и ее жители. Благородство растет здесь из земли. Оно состоит их храбрости, веры, здравого смысла и настоящего великодушия. Здесь умеют сохранить верность и не стать рабом, служить и не умалять своего достоинства. Л как красивы наши девушки!

Как только они обогнули лесную опушку, послышалась нежная мелодия. Беранже задрожал от радости:

— Госпожа Катрин, вы слышите? Эта музыка звучит в честь нашего возвращения.

Сгорая от нетерпения, он пришпорил коня. Катрин, увлекая за собой Готье, устремилась за ним. За поворотом они увидели пажа, который остановился рядом с горбатым, взъерошенным, небольшого роста крестьянином и с жаром обнимал его.

— Госпожа Катрин, посмотрите! — воскликнул он, заметив хозяйку. — Это наш Этьен, это он исполнил приветственную серенаду. Тут еще Жако! Послушай, что с тобой? — Он повернулся к юноше в крестьянской одежде.

Катрин прекрасно знала этого старшего из сыновей Антуана Мелвезена, торговца свечами. Вместо того, чтобы с улыбкой пойти ей навстречу, он с ужасом посмотрел на нее, и на его глазах выступили слезы.

— Госпожа Катрин! — пробормотал он, — Госпожа Катрин! Не может быть! Надо же, чтобы это был именно я!

Беранже встряхнул его, словно желая пробудить от мучившего его кошмара.

— Ну же. Жако, в чем дело? Конечно же, это госпожа Катрин! А это я, Беранже де Рокморель. Мы ведь до отъезда были друзьями.

— О! Я вас сразу узнал, — простонал юноша.

— Почему именно я оказался здесь и должен… Поведение Жако было столь необычно, что Катрин соскочила с лошади и хотела подойти к нему, но как только она сделала первый шаг, юноша отступил назад и заплакал еще сильнее.

— Жако! — нетерпеливо воскликнула она. — Подойдите сюда! Что это за комедия? Вы смотрите на меня, словно на дьявола!

— Нет! О! Нет, госпожа Катрин! Не говорите так! Боже мой! Я должен идти.

— Куда?

По-прежнему пятясь, не переставая глядеть на Катрин и плакать, юный Мелвезен собирался убежать в город.