Мера Любви

Но они и сами давно, еще во Франции, решили отложить разбор дела Джованни перед Папой на неопределенный срок, иначе им и до того представлялось немало возможностей уехать в Рим. Де Бельвар с Джованни посчитали благоразумнее обратиться в Курию на обратном пути из Крестового похода. С одной стороны, чем дальше во времени отстояли силфорские события, тем более маловажными они представлялись, что, конечно же, облегчило бы разрешение вопроса, с другой стороны, дела в церковном суде не решались быстро, могло пройти несколько месяцев, даже целый год в бесконечных слушаниях, и они рисковали слишком завязнуть в Риме, а между тем, вполне возможно, их ожидала гибель в Палестине, и тогда вовсе никакого суда не понадобилось бы.

Ричард горячо поддержал решение своих друзей.

— Правда, лучше вам, Жан, вернуться героем-крестоносцем, тогда в Риме никто против вас и пикнуть не посмеет, — заявил король.

Так миновали папскую область и надолго остановились в Неаполе. Там Ричард нашел себе любовника-итальянца. Неизвестно, где король его откапал, совсем еще мальчишку, который говорил на таком диалекте, что его не понимал не только Ричард, но даже Джованни. Неаполитанец очень скоро наскучил королю, и Ричард оставил его без всякого сожаления, чтобы уже на Рождество Пресвятой Богородицы прибыть в Солерно, где вновь стояли долго, так как король советовался со знаменитыми солернскими врачами. После Солерно все столь же медленно, но верно продвигались на юг, то по морю, то но суше, пока наконец не увидели впереди Мессинский маяк и горизонт в парусах.

— Что это? — не смея поверить своей радости, спросил Ричард.

— Английский флот, мессир, — крикнул ему с мачты вперед смотрящий.

— Безгранична милость Господня! — восторженно закричал король.

ГЛАВА LV О том, как стояли в Мессине

— Где вы пропадали, черти? — напустился счастливый Ричард на командиров флота Робера по прозванию Саблюлю и Ришара Камвилла.

— Мы, сир, виноваты, побезобразничали чуть-чуть, Лиссабон взяли, — притворно покаялись адмиралы и весьма цветасто, без всякого стеснения разукрашивая свой рассказ самыми невероятными, разумеется достойными, подробностями, поведали о приключениях английского флота у берегов короля Санчо Португальского.

— Молодцы! — одобрил их разбойные нападения Ричард.

На следующий день, девятый день октябрьских календ, король Англии вознаградил себя за все треволнения торжественным входом великолепной флотилии в порт Мессины. На берегу Ричарда приветствовал Филипп Французский. Едва английский король сошел на землю, как король Франции бросился ему на шею, они обнялись и расцеловались, словно никогда в жизни не ссорились. Две армии, воодушевленные миром и согласием, царившим между монархами, принялись брататься, и эти взаимные приветствия и оживленные беседы побуждали всех, кто был тогда на берегу, верить, будто столь многие тысячи людей суть одно тело и одна душа. День миновал в выражениях радости, однако Ричард проявил разумную осторожность, и несмотря на то, что замок Танкреда Сицилийского в пределах Мессины, который уже занимал Филипп, был достаточно вместителен, чтобы в нем могли расположиться свиты обоих королей, решил остановиться вне стен города, на красивой и большой нормандской вилле семьи Моас, среди виноградников. Ричард сказал на это:

— Два медведя не уживаются в одной берлоге.

На той же вилле, в числе самых близких короля, временно остановились и де Бельвар с Джованни, и хотя Ричард почти не жил в поместье, дни и ночи проводя в обществе Филиппа в Мессине, первой заботой графа было подыскать себе более подходящее жилище, лишь бы оставаться самим по себе. Для осуществления его намерения скоро представился весьма удобный случай: на праздник святого Михаила Архангела Танкред прислал на встречу с Ричардом его единоутробную сестру Иоанну, вдову короля Сицилии Вильгельма II Доброго, приветствовать которую оба короля, Английский и Французский, явились в обитель Госпитальеров. Сестра Ричарда имела несчастье понравиться Филиппу, потерявшему жену перед самым своим отправлением в Крестовый поход. Король Англии позволил себе выказать явное неудовольствие и прямо заявил королю Франции, чтобы он и не думал даже о возможности жениться на Иоанне.

Филипп удивился:

— Нельзя уже быть куртуазным с дамами.

— Только не вам говорить о куртуазности, Филипп, — парировал Ричард, — не вам, кто угрожал бросить свою покойную жену, мать вашего наследника, только потому, что ваш тесть, Бодуэн де Эно, встал на сторону моего отца.