Мера мужества

Форсировал Дон и Северный Донец, Днепр и Южный Буг, Днестр и Реут, Прут и Серет, Дунай и Драву. Трижды ранен. Звание Героя Советского Союза присвоено 22 февраля 1944 года.

После разгрома фашистской Германии Иван Николаевич вернулся в родной город и работает мастером плавильного цеха Копейского рудоремонтного завода.

Ночью 22 сентября 1943 года 184-й стрелковый полк 62-й дивизии вышел к Днепру. Командиру полка было приказано создать хорошо вооруженную подвижную десантную группу, высадить ее на правом берегу реки, освободить хутор Незаможник, закрепиться на его западной окраине и, расширяя плацдарм своим огнем, способствовать форсированию Днепра подразделениями дивизии. Для этой цели выделили пулеметную роту, усилили ее противотанковыми ружьями.

Разместив десантников на лужайке, со всех сторон скрытой деревьями, подполковник Лущенко разъяснил бойцам и командирам приказ штаба дивизии. Говорил он так спокойно, будто по ту сторону реки не мощные вражеские укрепления, а чистое поле. Но вот он сделал паузу, пристально посмотрел на задубелые от ветра и солнца сосредоточенные лица солдат. Он заметил напряженный взгляд Сердюка, сдвинутые брови Терещенко… Бойцы слушали так, словно старались запомнить каждое слово подполковника Лущенко. И подполковник продолжал:

— Гитлеровцы здесь долго и упорно строили укрепления. Днепр, или «Восточный вал», как они назвали днепровские укрепления, фашисты считают границей с нами. Здесь, на Днепре, говорят они, кончаются земли «Великой Германии».

— Як же это, товарищ пидполковник. А у мэнэ мати, батько в Пятихатке родились. Там и моя хата. Выходит, мэни до ридной хаты не ступыты? — не выдержал командир пулеметного расчета Петренко.

— Товарищ Петренко, да разве только тебе фашисты дорожку в родные края закрыли? Вот у Терещенко родная хата тоже недалеко от Пятихатки, — полковник кивнул на смуглолицего бронебойщика. — А у сержанта Сердюка родные в Кривом Роге. Да и у меня дружки в Александрии. И перед всеми нами Гитлер Восточный вал поставил.

— Мы з його вала, товарищ пидполковник, степ зробымо, — горячась, путая русские и украинские слова, говорил Петренко.

— В этом я и командир дивизии уверены. Верю вам, товарищ Петренко, и всем остальным верю. Но, — подполковник нахмурился, — надо помнить, что здесь у них все на прицеле. Тут каждый метр земли пристрелян. Надо смотреть в оба. И самое главное в бою — не горячиться. Держаться ближе друг к другу, чтоб каждую минуту, секунду чувствовать локоть товарища. Стрелять только наверняка. Резать проволочные заграждения, рвать доты, дзоты. Глушить огневые точки. Огнем, штыком и гранатой прокладывать путь дивизии.

Командир полка посмотрел на задумавшихся солдат, остановил взгляд на старшем сержанте Васильеве, пулеметному взводу которого первому предстояло пересечь Днепр и дать возможность отряду высадиться на берег. Глядя на сухощавого, с мужественным лицом старшего сержанта, сказал:

— Мужества и отваги вам, товарищи, не занимать. Желаю успеха!

Ровно в полночь началась переправа. Опустились на воду плоты, лодки, просто бревна, загруженные пулеметами и боеприпасами.

Как и было предусмотрено, взвод старшего сержанта Васильева первым высадился на песчаном мысу. Закрепились на ближних подступах к хутору Незаможник и дали сигнал на левый берег Днепра.

Гитлеровцы с восходом солнца предприняли контратаку. Но десантники встретили врага сокрушительным огнем. Атака захлебнулась. Это еще сильнее обозлило фашистов. Подтянув новые силы, они выдвинули на фланги десантников пулеметы, минометы и вновь поднялись под прикрытием их огня.

На взвод старшего сержанта Васильева шло до роты озверелых гитлеровцев. Пулеметные расчеты Петренко, Сердюка и Малкова расстреливали их в упор, но место убитого тут же заполнялось, и плотные ряды мундиров мышиного цвета неумолимо приближались. «А что, если во фланг им ударить?» — подумал Васильев и крикнул сержанту Сердюку. — Коля, оставайся тут за меня. А я попытаю счастья.

И. Н. Васильев.

Пригнувшись, он кинулся по траншее, перемахнул бруствер, прополз по изрытому минами и снарядами полю…

Спустя несколько дней, командир дивизии полковник Мошляк, представляя его к званию Героя Советского Союза, запишет: