Мера мужества

Пять дней и ночей пересаживался он с катера на понтон и обратно. Пять дней и ночей над его головой, как дамоклов меч, висела угроза смерти, а он словно не чувствовал ее. Все его мысли, все стремления были направлены на то, чтоб обеспечить занятый нашими войсками плацдарм пополнением и боеприпасами. Машина послушно повиновалась ему, будто так же, как и ее хозяин, мечтала лишь об одном: поскорее изгнать завоевателей с родной земли.

Окончилась с победой война. Вернулся солдат домой. Поселился в городе горняков Копейске и много лет работал в одной из строительных организаций города. Сейчас Федор Андреевич — персональный пенсионер союзного значения.

У АППАРАТА БОЯРШИНОВ

Василий Иванович Бояршиновродился 7 марта 1915 года неподалеку от города Миасса в поселке Сыростан Челябинской области. Окончив начальную школу, а затем Горпромуч в Миассе, поступил работать на Златоустовский завод имени Ленина. Отсюда 12 января 1942 года призван в Красную Армию. Воевал на Степном, Воронежском и Первом Украинском фронтах, в должности командира отделения связи 3-го дивизиона 627-го артиллерийского полка 180-й дивизии 38-й армии.

Звание Героя Советского Союза присвоено 10 января 1944 года за наведение связи на Днепре. После окончания Великой Отечественной войны Василий Иванович вернулся в Златоуст, на тот завод, где впервые познал радость труда.

— «Полтава» слушает, — послышалось в трубке. Василий Иванович прижал ее к уху. Раздался писк, треск, пронзительный свист, гулкие разрывы снарядов и, наконец, голос командира полка подполковника Жулина.

— «Сокол»! «Сокол»! Вы меня слышите?

— Слышу. Хорошо слышу, — отозвался сержант и указал первую цель: замаскированный в бурьяне вражеский дот, огонь которого прижал десантников к земле.

— Хорош! — наблюдая за разрывами снарядов, крикнул в телефонную трубку Бояршинов. Грянул залп.

Замолчал справа пулемет. Захлебнулись два вражеских миномета. Батальон поднялся в атаку. И вдруг слева по его цепям стеганули из пулемета. Атака захлебнулась.

— «Полтава»! «Полтава»! Справа от меня, в стороне между курганом и отдельным деревом дот, — передал Бояршинов.

И опять грянул залп. Прикрытая огнем пушек пехота поднялась в атаку.

Сержант Бояршинов вновь склонился к телефону.

— «Полтава»! «Полтава»! — Но командный пункт полка не откликался.

«Обрыв», — подумал сержант и подозвал бойца Черепанова.

— Петя, держи трубку и будь внимателен. А я на линию иду.

Столкнуть в Днепр бревно недолго. Держась за него одной рукой, а ладонью другой скользя по серому проводу, Василий Иванович плывет от шеста к шесту. Вот и разрыв. Минута — и провод соединен. Еще минута на подключение… Плотно прижаты наушники. Ни единого звука. И только после того, как был устранен третий разрыв, послышался голос Черепанова:

— «Полтава»! «Полтава»! — настойчиво вызывал он.

— «Полтава» на проводе, — послышался ответ.

Сержант Бояршинов облегченно вздохнул. Теперь у него одна забота: бесперебойно держать связь с левым берегом и не проглядеть ни одной огневой точки врага. Под сильным огнем он несколько раз восстанавливал связь. Дважды переправлялся на левый берег ревущего Днепра, четко и своевременно налаживал связь штаба полка то с одним, то с другим подразделением десантников.

Устраняя новый разрыв провода, Василий Иванович сплоховал: то ли слишком высоко приподнялся над водой, то ли слишком большое бревно толкал перед собою. Словом, засекли его гитлеровцы и открыли ураганный пулеметный и минометный огонь. Кто знает, что бы могло случиться, если бы не пришли на память детские забавы: нырять на дно реки, кто дольше пробудет под водой; вспомнились и рассказы учителя о том, как славянские воины, взяв в рот тростниковую дудочку, просиживали в воде под самым носом противника. «Не дураки, видать, были наши предки», — прошептал сержант и, набрав полную грудь воздуха, с головой ушел под воду, не выпуская из рук бревна. Перевернувшись на спину, он чуть-чуть высунулся из воды, набрал новую порцию воздуха и опять скрылся. Вокруг рикошетили пули, в бревно втыкались осколки. От разрывов мин и снарядов выбрасывались фонтаны воды.