Мера Наказания (СИ)

На улице май, и пахнет расцветом, жизнью и грядущим летом. Но им не до запахов. Нужно все успеть сделать бабке за день, чтобы не сорвать завтрашние калымы. Долго возятся с забором. Оказывается, что ни Венька, ни Гога не умеют и не приспособлены строить забор. "Работнички, блядь! - злится Тонька, видя их жалкие потуги, - Ни ночью в хате, ни тут на подхвате!" От этой Тонькиной желчи сутулится и стихает вдруг Гога, до этого травивший Веньке байки о блатной тюремной жизни. И уже молчит, монотонно долбит молотком по гвоздям, то и дело попадая себе по пальцам. "Поверни, сюда тащи, держи вот это!" - принимает на себя командование Тонька-атаманша, и работа начинает потихоньку спориться. Забор готов к обеду. И безумно хочется жрать. Жрать нечего, а бабка ничего не предлагает. "Вот и дети от тебя поэтому уехали, - злится на бабку Венька, - скряга, хоть бы яичницу какую сварганила". Уныло ползут сажать картошку. Потеют от майского солнца. Оголяются по пояс, а Тонька до лифчика, большого, не по размеру грудей. "Брыц, брыц", - в такт движенью лопаты бьются в грязном лифчике обвисшие Тонькины груди, и Венька вспоминает ту недавнюю странную ночь, когда за стенкой скрипела кровать, смеялась Тонька, а потом за печкой скулил и хлюпал носом Гога. А Гога совсем поник. Думается Веньке, что еще чуть-чуть и Гога упадет, начнет таять на земле словно последний снег под палящим майским солнцем, и исчезнет совсем. "Тьфу, бля!" - отгоняет от себя Венька такие мысли и начинает размышлять, что это все из-за зоны, все-таки семь лет, человек отвык за семь лет работать. Про работу на зоне Гога ведь ему ничего не рассказывал. Да и здоровье чуть потерлось. Где там на зоне так потусуешься под палящим солнцем и на свежем майском воздухе? Его размышления прерывает, выползшая из дома скряга-бабка, которая тоже включается в работу. Чертов бабкин огород. Соток десять, но кажется, что ему нет конца и края. До темна не успевают. Осталось чуть меньше трети огорода, но работа не доделана. "Завтречка придете, доделаем, тогда и расплата", - заявляет бабка и снова оставляет их ни с чем. "Будет тебе, сука старая, расплата", - бормочет Гога, он буквально валится с ног. Они все валятся с ног, но Гога особенно, будто и нет у него этих ног. Уходят злые и голодные, расползаются по своим углам в хате и мгновенно от усталости засыпают мертвым сном. И кажется Веньке, что только закрыл глаза, а уже вот сразу тормошит его Тонька: "Подъем работнички херовы! А вы как хотели, бухать и ничего не делать?" Все болит, руки, ноги, особенно спина, и Венька даже стонет, когда встает с постели, его шатает из стороны в сторону, а от голодухи сводит желудок. "Не пойду, не могу встать", - слышит за стенкой голос Гоги. "Я тебе, блядь, не пойду! - орет дуриком на Гогу Тонька, - Быстро давай с Венькой копать траншею, я с бабкой сама закончу". Хочется курить, даже больше чем есть, но и сигарет у них тоже нет. Гога долго ворочается, охает и стонет, пытаясь встать с постели. И Венька ждет его, пытаясь прийти в себя. Тонька уже ушла к бабке. На улице не так жарко, как было вчера. И это единственное, что радует. Бредут вдвоем к уже ожидавшему возле ворот дачнику. "Думал, не придете, - сообщает дачник и начинает давать указания: - Вот здесь так копаете, потом вот сюда, потом вот сюда ведете, на два штыка уровень". От вида лопаты Веньке хочется блевать, он с опаской смотрит на Гогу, как бы тот вообще не завалился. "Хер-то, - вдруг злится на все и вокруг, - Хер! Мы сделаем это! Я сделаю это! За себя, за братана Гогу. Сделаю..." К обеду появляется Тонька и сообщает, что с бабкой закончено, и в оплату десяток яиц, бутылка самогона, ведро прорастающей прошлогодней картошки, банка квашеной капусты и банка помидор. Но вот с деньгами, сучка, просила подождать, до пенсии через неделю. "Тварь", - ругается на бабку Гога. "А хер ли делать? И этому рады", - парирует Тонька. Гога совсем не помощник, лопата постоянно валится из рук, то и дело останавливается и переводит дыханье, и земля под лопатой совсем не слушается его. "Что и говорила: ни ночью в хате, ни тут на подхвате!" - шипит на Гогу Тонька и отнимает у него лопату. "Убил бы суку", - то ли Тоньке, то ли всему окружающему миру бормочет Гога, садится на траву и безжизненными глазами смотрит куда-то вдаль. У Веньки сбиты до крови руки, и ему тоже хочется сесть рядом с Гогой на траву. Но он должен помочь ему и сделать работу за Гогу. Спустя какое-то время, уже под конец работы Гога приходит в себя и идет к дачнику за лопатой. Еще через час работа окончена, и дачник придирчиво исследует ее результаты, а они волками смотрят на дачника. "Если как бабка скажет про пенсию и про денег пока нет, вот лопатой суку забью", - проносится в голове у Веньки. И он вдруг чувствует, что действительно готов это сделать. "Лады, - то ли так их взгляды подействовали на дачника, то ли сам по себе он оказался неплохим мужиком, - держите, что обещано". Пятьсот рублей скрывается в лифчике у Тоньки. Но уже вечер и на разгрузку навоза они не успевают. Орет, матерится на них клиент, сам вместе со своей женой и с приехавшим водителем уже как три часа перетаскивающий привезенный навоз. "Да и сам ты пошел на хер", - гогочет Венька, рассматривая перепачканного в дерьме мужика и его престарелую бабу. От ожидания ужина у Веньки поднимается настроение. Ползут до Тоньки.