Мера прощения

– Ну, опыта поднабраться... – бормочу я, – разного. Если стану капитаном... На новое ведь не сразу назначат...

Капитан-наставник вылавливает из моего бормотания нужную ему информацию, и на его лице появляется лукавая улыбка: знаю, мол, все, нечего со мной хитрить.

Хотел бы я знать, что именно он знает?

– Опыта, значит, поднабраться? – подмигнув, спрашивает он.

– Да.

– И никаких меркантильных причин?

Кто подсунул этому попугаю слово «меркантильный»? Наверное, очень умный человек, чтобы другие умные сразу понимали, с кем имеют дело.

– Есть такой грех, – отвечаю виновато, будто он раскусил меня. – Валюты много накопилось. Мы же все больше по Европам и Африкам мотаемся, а там цены – сами знаете. А на этом судне заход будет в Сингапур.

– В этом рейсе не зайдут, – предупреждает капитан-наставник.

– Так не бывает, – по секрету сообщаю я. Теперь можно не беспокоить тестя по поводу захода в Сингапур: капитан-наставник позаботится. А отсутствие звонка сверху сочтет за доверие к своей особе, схватывающей все на лету.

– Завидую вам, молодым! Легко вам дается жизнь, не то, что нам, – говорит он, едва сумев скрыть ненависть. Поэтому торопливо добавляет: – Сделаем. Приходя дня через два.

– Надо сегодня.

– К чему такая спешка?

– Жена пронюхает, не пустит.

– Понимаю! – говорит он и передразнивает кого-то, наверное, свою жену: – И так тебя месяцами не вижу, а ты отпуск не догуливаешь!

– Вот-вот. Чем короче расставание, тем меньше сушить китель после слез.

– Что ж, кому-кому, а тебе поможем. Часика через три будет готово. Я сам займусь.

– Зачем самому, – останавливаю я, – и без вас сделают. А мы пока съездим пообедаем и обговорим мое новое назначение в «Интурист».

Капитан-наставник без меня в этот ресторан не пустят: рылом не вышел, хоть и очень совдеповское, но не номенклатурное. В то же время, не с каждым капитаном он пьет, только с теми, с кем начинал матросом, а тут какой-то старший помощник приглашает. Но так как я самый молодой старший помощник в пароходстве, он сдается.

– Уговорил... Сейчас распоряжусь. – Он звонит подчиненному, коротко излагает приказ. – К моему возвращению чтоб было готово. Я в порт, с инспекцией, часа на два.

Интересно, до третьей рюмки или после (больше пить вряд ли будет, все-таки на работе) он объяснит мне, что нет более подходящей кандидатуры на пост заместителя начальника пароходства по безопасности мореплавания, чем его скромная особа? И с кого начнет: меня похвалит или сразу себя? Судя по коэффициенту хитрости, о новой должности заговорит после третьей, а сперва простирнет мне шнурки.

Мое мнение о капитане-наставнике оказалось слишком хорошим. Во-первых, обрабатывать меня он принялся уже по пути в ресторан; во-вторых, не похвалил ни меня, ни себя, а обругал нынешнего зама; в-третьих, выпили мы в кабаке две бутылки коньяка и засиделись почти до закрытия отдела кадров.

Документы были готовы. Я вынул из кармана пачку сигарет «Ротманс», чтобы отблагодарить его шестерку, которая занималась моими бумагами. Капитан-наставник забрал пачку, пообещав отдать по назначению, а когда я подвозил его домой, как ни в чем ни бывало закурил сигарету из нее.

– Соскучился по хорошей жизни, – пожаловался он, тяжело ворочая языком. – Пора рейс сделать, отдохнуть... Может, с тобой прокатиться?

– Капитан испугается, решит, что готовите меня ему на замену.

– Почему бы и нет? Для первого – неплохое судно, мне бы на таком начинать. Я бы... – Он отрыгнул сыто, вытер рукой слюну, выползшую на подбородок. – Когда в рейс?

– Послезавтра.

Капитан-наставник замолчал, спрягая, наверное, обе хитро закрученные извилины, потом печально выдавил:

– Жаль, не получится. У меня на той неделе... мероприятие одно, нельзя пропустить. А то бы мы с тобой о-го-го!

– Еще успеем! – произнес я.

Мое лицо выражало столько благодарности и обещания помочь, сколько хватило бы на протаскивание капитана-наставника, в начальники пароходства. Мы уже подъезжали к его дому, и мучил лицо я недолго.

До своего дома я добрался благополучно. Там было тихо, даже сынишка не шумел. Видимо, чувствовал, что между родителями неладно, и опасался, как бы не разрядились на него. Такое иногда случается. Подозреваю, что именно для этого и заводят детей. Подушка и простыни все еще на диване – молодец, жена, а то бы я не устоял. Она не догадывается ни о чем, поэтому не замечает меня, смотрит телевизор с очень большим интересом. Зато в подлокотники кресла вцепилась так, будто это мои шеи, если б у меня их было две. Готова напасть, готова защищаться, готова заплакать.

– Собери вещи, завтра еду на судно.

Мой приказ оказался настолько неожиданным, что никак не могла выбрать, по какому варианту действовать, и удивленно спросила:

– Какое судно? Ведь твое в рейсе.

Я сообщил название, которое ей ни о чем не говорило.

– И кем?

– Не матросом же. Понижать меня пока не за что, если только ты не похлопотала.