Мерецков. Мерцающий луч славы

Синявинская операция оставила в душе Мерецкова глубокий след. Она потребовала от него быстрой реакции в ходе сражения, смелых и отчаянных решений, особенно в те моменты, когда Манштейну удавалось сдерживать натиск наших войск, а порой и оттеснять их. Кирилла Афанасьевича не огорчило то, что ему не удалось прорвать блокаду в этот раз. Он был доволен тем, что расчёты гитлеровского командования «взять Ленинград и стереть его с лица земли» потерпели полный крах. Не без чувства удовлетворения позднее Мерецков отмечал, что соединения армии Манштейна, имевшие, по мнению гитлеровских лидеров, боевой опыт по захвату приморских городов, «были разгромлены ещё до ввода их в бой непосредственно за Ленинград, на Синявинских высотах и в ближайших лесах. Как признался генерал-фельдмаршал Манштейн в своей книге „Утерянные победы“, о наступлении на Ленинград не могло быть и речи».

В чём счастье полководца? Лев Толстой понимал его так: счастье есть удовольствие без раскаяния. Но можно ли выигранное сражение считать удовольствием военачальника?

— Это слишком дорогое удовольствие, — безапелляционно заявил Кирилл Афанасьевич, когда об этом зашёл разговор с известным артистом театра и кино Николаем Черкасовым.

Встретились они в Ленинграде в октябре, когда Мерецков приезжал к генералу Говорову согласовать действия Ленинградского и Волховского фронтов по подготовке операции с целью прорыва блокады города. В 1942 году в условиях блокады и героической обороны Ленинграда Черкасов возглавил фронтовой филиал Театра драмы имени Пушкина, где играл с 1933 года, был участником фронтовых бригад. Кирилл Афанасьевич любил этого, как он выразился, «воинственного артиста», создавшего на сцене и в кино образ русского богатыря Александра Невского. Кто в России не знает волнующие слова князя, произнесённые Черкасовым: «Кто с мечом к нам придёт, от меча и погибнет. На том стояла и стоять будет Русская земля». Сейчас, слушая Мерецкова, Черкасов заразительно улыбнулся, заметив, что в эти слова Александра Невского он внёс бы поправку с учётом нашего времени:

— Фашисты пришли к нам с оружием, от оружия и погибнут. На том стояла и стоять будет Ленинградская земля!

— Звучит как набат! — одобрительно промолвил Мерецков. — Ну а в твоего героя в кино, Александра Невского, я влюбился по самые уши. Пожалуй, в нашем киноискусстве это лучший образ воина-героя, я бы сравнил его с образом Василия Чапаева.

— Чапаева блестяще сыграл мой коллега Бабочкин, — улыбнулся Черкасов и самокритично добавил: — Я бы, наверное, так не сыграл…

Мерецков размышлял над картой Волховского фронта, когда в штаб вошёл генерал Стельмах.

— Вы уже вернулись из штаба 2-й ударной армии? — спросил он.

— Да, а что?

— Вам звонил генерал армии Жуков. Я сказал, где вы, он перезвонит вам вечером. Он ведь теперь заместитель Верховного Главнокомандующего!

— Сталин знает, кого брать себе в заместители, — улыбнулся Мерецков.

Жуков позвонил Мерецкову поздно ночью, но Кирилл Афанасьевич ещё работал над документами. Георгий Константинович поинтересовался делами на Волховском фронте: не решились ли немцы вновь наступать?

— Пока тихо, — ответил Мерецков, прижимая трубку к уху, чтобы лучше было слышно. — Тебя, Георгий, я хочу поздравить с ответственной должностью.

— А я думал, ты совсем забыл обо мне, — глуховатым голосом отозвался Жуков. — Ты что-нибудь делаешь по проблеме Ленинграда? Верховный мне сказал, что вы с Говоровым занимаетесь подготовкой операции по прорыву блокады города.

— Верно, Георгий. Едва утихли бои на Синявинском выступе, я сразу же переключился на это самое дело. Ты желаешь мне что-то посоветовать?

— Не сейчас, Кирилл. Скоро приеду к тебе и тогда подключусь к твоей проблеме. — Жуков помолчал, о чём-то вспоминая. — Да, ты держи связь со своим соседом, генералом Говоровым. Подумай, может, есть смысл съездить к нему в Ленинград?.. Чем я занимаюсь? У меня на плечах проблема Сталинграда. Мы с Василевским из окопов там не вылезаем… Ну, до встречи!..

Все последующие октябрьские дни Мерецков вместе со штабом работал над планом операции. Теперь он был убеждён, что прорывать блокаду надо где-то неподалёку от Ладоги. Об этом он сказал и Сталину, когда зашёл разговор, и был рад, что тот согласился. Мерецков подумал о том, что ему нужно съездить в Ленинград к генералу Говорову, чтобы согласовать свои действия с ним, сделать это ему советовал и Жуков. Надо только взять разрешение у начальника Генштаба. Поздно вечером, когда связь не так загружена, он по ВЧ позвонил генералу Василевскому, доложил о ситуации на фронте, о работе над планом операции, ответил на некоторые вопросы и высказал свою просьбу.

На другой день утром, когда Мерецков и начальник штаба Стельмах работали, позвонил Василевский.

— Кирилл Афанасьевич, можете ехать в Ленинград к Говорову, Верховный разрешил, но к концу дня вы должны вернуться. А с планом операции не затягивайте, об этом скажите и генералу Говорову.