Мерфи

– Ну, раз так, давай-ка попробуем определить… как бы это назвать поточнее… твое отношение к этой самой Кунихэн. Ну, Мерфи, как бы ты это сделал? – понукал Мерфи Ниери.

– Ну, я бы сказал, пользуясь медицинской, так сказать, терминологией, что мое отношение к ней «предсердечное», а не сердечное, вялое, сдержанное, лишенное ярких эмоций, несколько порочное.

– Вот именно! – воскликнул Ниери. – Идем дальше. По каким-то там причинам ты не в состоянии любить так, как люблю я, а можешь мне поверить, любить по-настоящему – это значит любить так, как люблю я, и никак не иначе, и вот по тем же самым причинам, каковы б они ни были, сердце твое и соответственно душа твоя такие, как есть. И опять-таки, по тем же причинам…

– Каковы бы они ни были, – вставил Мерфи.

– Вот именно. Так вот, по этим самым причинам я ничего не могу для тебя сделать, – закончил Ниери.

– Ну, видит Бог, так оно и есть.

– Вот именно, – заключил Ниери. Я сильно не удивлюсь, если предмет твоей мужской гордости уменьшится до размеров булавочной головки.

Мерфи раскачал кресло-качалку до крайней степени, а затем замер и позволил качалке качаться самой по себе. Мир за пределами стен его комнаты понемногу замирал, тот большой мир, в котором Quidproquoвыкрикивалось так, словно это делал уличный торговец, и в котором свет угасал так, словно это никогда не происходило дважды одним и тем же образом; большой мир замирал, а тот малый мир, в котором Мерфи мог любить самого себя, оживал, как это описано в шестой главе.

В полуметре от его уха истерически зазвенел телефон. Эх, трубку-то он перед тем, как усаживаться в кресло, забыл снять! А теперь что? Если он не ответит сейчас же, прибежит его хозяйка или кто-нибудь из других ее жильцов. Найдут его примотанным к качалке. Дверь-то не заперта. Даже если б он захотел, этого все равно не удалось бы сделать. В странной комнате он живет, однако, – дверь перекособочена, того и гляди с петель совсем сорвется, зато телефон имеется. До Мерфи эту комнату снимала увядшая блудница, давно отошедшая от блудных дел. Даже в те времена, когда она разгарно занималась своим ремеслом, телефон являлся, можно сказать, весьма важным инструментом, а уйдя на покой, она обнаружила, что телефон сделался для нее вещью вообще незаменимой и обходиться без него она совершенно не может. Дело в том, что ей удавалось заработать кой-какие гроши лишь тогда, когда кто-нибудь из ее давних клиентов вспоминал о ней и звонил по телефону. А когда клиент являлся, она получала небольшую компенсацию за то, что ее побеспокоили понапрасну.

Телефон звонил, а Мерфи никак не мог освободить хотя бы одну руку, чтобы поднять трубку. И он, внутренне сжимаясь, ожидал услышать, что в любую секунду могут раздаться на лестнице торопливые шаги его хозяйки или кого-нибудь еще из ее жильцов. Наконец ему удалось вызволить одну руку, и он схватил трубку, но вместо того, чтобы швырнуть ее на пол, он, пребывая в состоянии крайней нервной возбужденности, приставил ее к уху.

– Черт бы тебя взял! – заорал Мерфи в трубку.

– Он это и пытается сделать, – ответил спокойный голос.

А, это Силия.

Мерфи бросил трубку к себе на колени. Та часть его души, которую он терпеть не мог, жаждала общения с Силией, а та часть, которую он пестовал, тут же ссыхалась при одной мысли о Силии. Телефонный голосок о чем-то жаловался прямо ему в ляжку.

Мерфи некоторое время сносил писклявые неразборчивые стенания, а потом схватил трубку и прокричал в нее:

– Ты что, и в самом деле не собираешься возвращаться?

– У меня уже все есть, – так же спокойно сказала телефонная трубка.

– Я и так об этом знаю.

– Я не то имею в виду, – стала разъяснять Силия. – Ты же меня сам просил достать…

– Не надо мне ничего объяснять, я и так все понимаю.

– Ладно, в таком случае встречаемся на обычном в обычное, – дала указания Силия. – Я захвачу с собой.

– Это невозможно, – поспешно заявил Мерфи. – Я не могу прийти, я ожидаю одного своего друга.

– У тебя нет друзей.

– Ну, как тебе сказать, это не то чтобы друг, просто один забавный старый знакомый. Я с ним недавно случайно встретился. Очаровательный старик. Чистый, глухонемой, – рассказал Мерфи.

– Встречайся себе со своим знакомым, но отправь его пораньше, и как раз успеешь, – непререкаемым тоном заявила Силия.

– Нет, это невозможно, – отнекивался Мерфи.

– Ну, в таком случае я тебе сама занесу, – объявила Силия.

– Heт, не надо этого делать, – испугался Мерфи.

– А почему ты так не хочешь меня видеть? – поинтересовалась Силия.

– Ну сколько раз тебе говорить, что я…

– Послушай, – прервала его Силия. – Я вообще не верю, что у тебя есть какой-то там старый, как ты выразился, забавный знакомый. Таких животных в твоем мире просто не существует.

На это Мерфи ничего не ответил. Та часть его души, которую он пытался любить, стала испытывать усталость.

– Итак, я буду у тебя в девять, – сказала Силия, – я захвачу то с собой. А если тебя дома не окажется…

– Да-да, вот именно, – ухватился Мерфи за предоставленную возможность, – что если мне понадобится выйти?

– В девять. Пока.