Мерфи

Вайли, достаточно разумный, чтобы довольно точно оценить ситуацию и поблагодарить судьбу и звезды за то, что эти чувства не распространялись на него, быстро сообразил, что допустил ошибку, защищая Мерфи и нападая на Ниери. Мужчине добиться перевеса над женщиной на столь родной ей почве сентиментального сладострастия все равно, что попытаться обскакать собаку в тонкости обоняния. Ее инстинкт был своего рода menstruum,[140] мгновенно и безо всяких проволочек разлагающим мотивы всех предпринимаемых им шагов на составные части и выявляющим все, что представляло для нее интерес и тешило ее тщеславие. Но и у Кунихэн были свои слабые места – и в прямом, и в переносном смысле – ее эрогенные зоны и ее потребность в Мерфи. Совершив быстрый налет на зоны, Вайли, решивший кое в чем пойти на попятную, заявил вот что:

– Знаешь, я был совершенно несправедлив к Ниери. Я все обдумал и понял, как я ошибался. Вполне возможно, и даже, можно сказать, очень вероятно, он исключительно надежный человек… Но дело в том, что без Купера Мерфи ему не отыскать. У Ниери таланты совершенно иного рода. А пока Мерфи не отыщется, ничего ж и предпринимать нельзя.

А вот у Кунихэн было ощущение, вгонявшее ее в печаль, что еще меньше удастся сделать после того, как Мерфи отыщется. Она вздохнула:

– Ну и что же ты предлагаешь?

Прежде чем высказать конкретное предложение, Вайли начал длинную речь о том, что, конечно же, он чувствует, что Мерфи нуждается в Кунихэн намного сильнее, чем она в нем; о том, насколько Мерфи подавлен, можно судить хотя бы по той истории, которую рассказал Купер, – нужно только вспомнить описание того, в каком положении Купер обнаружил Мерфи, который, очевидно, подвергся грубейшему нападению, надо думать, со стороны соперника – нет, нет, не в любовных, а в каких-то финансовых или прочих подобных делах; причем, заметьте, обнаружен был Мерфи в доме, явно не приспособленном для нормальной человеческой жизни, настолько не приспособленном, что был по решению властей снесен. А теперь Мерфи, наверное, вынужден спать где-нибудь на набережной или, спасаясь от преследований врагов, все ночи напролет прятаться в парках или в холодных криптах церквей, переживая там все муки грешников, осужденных на вечные страдания (воображение Вайли разыгралось)… и поэтому его нужно немедля отыскать, не просто ради того, чтобы его можно было привести к Кунихэн и чтобы он сам ей сказал, что его отношение к ней ничуть не изменилось и остается все тем же, что и раньше, – конечно, конечно, именно это и остается главной задачей и причиной необходимости скорейшего нахождения Мерфи, – но найти его необходимо и для того, чтобы дать ему возможность избавиться от своей глупой ирландской гордости. Пока ему позволено лишать себя общества Кунихэн – его толкает на такое безрассудство невероятно искаженное представление о рыцарском благородстве, – все его начинания в любой сфере и в любом деле обречены на провал. Но вот если рядом с ним окажется Кунихэн, она будет его вдохновлять, поддерживать, утешать, вознаграждать своей любовью, и вот тогда-то он сможет добиться всего, достичь любых высот…

– Я спросила, что ты предлагаешь, – прервала Кунихэн излияния Вайли.

И Вайли предложил следующее: им всем следует поехать в Лондон – ей, ему и Куперу. Кунихэн будет душой и сердцем этой экспедиции, он, Вайли, будет ее мозгом, а Купер – мускульной силой и, так сказать, когтями. Кунихэн сможет обрушить на Мерфи все свои накопившиеся и нерастраченные чувства, которые он, Вайли, тем временем будет безмерно счастлив и рад некоторым образом возбуждать с тем, чтобы дать Кунихэн возможность, так сказать, упражнять их и поддерживать в рабочем состоянии; кроме того, он сможет выполнять и менее сложные обязанности, как то: осуществлять контакты с Ниери и удерживать Купера от запоя. Он мог бы добавить: и привносить надежду в жизнь Ариадны, урожденной Кокс, но он этого не сделал.

– Ну, хорошо, а кто будет оплачивать всю эту грандиозную затею? – спросила Кунихэн.

– Ниери потом оплатит все наши издержки, – уверенно заявил Вайли.

Он сослался на письмо, в котором Ниери высказывал сожаление по поводу напрасной поспешности, проявленной им, Ниери, когда он необдуманно рассчитал Купера, и просил, точнее даже умолял Вайли поступить к нему на службу; в том же письме Ниери писал – в этих строках прямо-таки чувствовалось учащенное Ниериево дыхание, – что он бы многое отдал, дабы приложиться губами хотя бы к краю даже не платья Кунихэн, а к краю ее шубы, и что такое его желание должно свидетельствовать о том безграничном почтении, которое он к ней питает, и соответственно неограниченном доверии, с которым они могут к нему относиться. Конечно, может возникнуть необходимость обратиться к Кунихэн с тем, чтобы она взяла на себя предварительные расходы, которые ей следует рассматривать не просто как первичный взнос, а как удачное вложение капитала, которое принесет отличные дивиденды, а Мерфи, конечно, будет самым «большим дивидендом».