Мэри Блэйк

- Да, алло, - сказала она в трубку. - Мне нужна полиция, пожалуйста. Меня зовут Кейси Браун, и я в бегах за убийства, которых не совершала.

Она называла оператору адрес Джека, а Джек сидел с белым лицом и широко раскрытыми глазами, глядя на нее в недоумении.

- Ты с ума сошла.

- Она идет, Джек, я чувствую, как она становится сильнее. Мне жаль, но это единственный способ доказать, что я не совершала убийств. Потому что когда придет полиция, они увидят, что это сделала она, а не я.

- Какие убийства? Кейси, что ты натворила?

- Я ничего не сделала. Это она. Она вернулась из мертвых, чтобы отомстить людям, которые ее убили. И она использует меня, чтобы попасть в этот мир. Она может прорваться в любой момент. Ты должна быть начеку, Джек.

Джек поднялся на ноги.

- Просто держись подальше от меня, Кейси.

- Ты мне не веришь. После всего, что ты сделал с этой бедной девочкой, ты мне не веришь.

- Ты когда-нибудь задумывалась о том, что ты сделала той ночью, Кейси?

- Я... да, конечно, да.

- Тогда давай, расскажи мне, что именно произошло.

- Я не могу. Это слишком ужасно.

- Ты должна. Расскажи мне, что случилось, пока не приехала полиция и не арестовала тебя. Ты ведь хочешь, чтобы все закончилось, не так ли? Я знаю, что хочешь. Мне нужно понять, черт возьми, что у тебя в голове.

Кейси села на диван, внезапно измотанная до предела.

- Ты ублюдок, Джек.

- Просто вспомни ту ночь, Кейси. Вспомни, что ты сделала. Тебе никогда не станет лучше, если ты не признаешься себе, какая ты на самом деле.

Кейси смотрела на мужчину, возвышающегося над ней, мужчину, которого она когда-то так сильно любила. Только она не видела его, она смотрела сквозь него, заново переживая ту ночь в октябре 1999 года. Как будто она снова была там, в комнате заброшенного дома, освещенной свечами, сидела на гниющих досках пола со своим парнем рядом и полуголой Энджел перед ней. Даг стоял, охраняя запертую дверь. Мэри Блэйк сидела с нервно сцепленными пальцами на своих коленях...

* * *

31 октября 1999 года.

- Так-то лучше, - сказал ей Даг, когда она снова уселась на пол. - Я так рад, что ты решила остаться, Кейси, потому что мы собираемся устроить вечеринку на Хэллоуин.

- Что ты имеешь в виду? - спросила она с замиранием сердца. - Джек? Что это такое?

- Расслабься, детка, - ответил ее парень, придвигаясь ближе к ней. - Мы просто собираемся немного повеселиться с Мэри, вот и все.

- Нет, - сказала Мэри, испуганно заговорив, поднимаясь на ноги. - Я не хочу.

- Ты слышал ее, она не хочет, - повторила Кейси, ее глаза встретились с глазами Джека.

- Ты - моя девушка, Кейси. С тобой не случится ничего такого, чего бы ты не хотела. Ты можешь присоединиться к веселью, которое мы собираемся устроить с Мэри, или просто смотреть, решать тебе. Не так ли, Даг?

Даг, который все еще стоял перед дверью, пожал плечами.

- Мэри здесь сегодня звезда вечера. Ты - девушка Джека, и мы все это уважаем. И вообще, кто знает, может, ты захочешь присоединиться, когда начнется веселье. Но если ты не хочешь играть, просто не мешай нам.

Смысл его слов был ясен. Если она попытается помочь Мэри, то одному Богу известно, что они с ней сделают. Она с мольбой посмотрела на своего парня.

- Ты слышала его. Просто веди себя хорошо, ладно? - это было все, что он сказал.

Энджел театрально вздохнула.

- От всех этих разговоров я возбуждаюсь. Разденьте сучку и держите ее, парни.

- Нет, Джек, не надо, - сказала Кейси, но ее мольбы остались без внимания.

Они с Дагом уже были на Мэри, срывая с нее одежду, как пара диких животных. Через несколько секунд девушка была обнажена. Даг поднял ее трусики и, сжав их в кулак, засунул ей в рот.

Бедная Мэри билась и извивалась на деревянном полу, свет свечей плясал на ее бледной коже. Даг встал с одной стороны, Джек - с другой. Они раздвинули ее ноги, и Энджел мгновенно оказалась между ними, зарывшись лицом между бедер испуганной девушки.

Кейси наблюдала за разворачивающейся сценой широко раскрытыми глазами. Джек ласкал маленькие груди девушки, которые теперь казались совсем плоскими, как у мальчика, когда она вытянулась на спине.

Ее охватило чувство дежа-вю. Что-то знакомое, что-то темное и плохое. Ей хотелось увидеть страдания.

Она и раньше испытывала подобное чувство, но не помнила, что происходило потом. Она знала только, что когда это чувство овладевало ею, она совершала ужасные поступки. А потом не помнила ничего из этого, кроме смутных, очень смутных воспоминаний, которые больше походили на темные фантазии.

Ее провалы в памяти. Только она не называла их так сознательно, потому что, когда все заканчивалось, она запирала это в темном уголке своего сознания. Отрывочные воспоминания о том, что она нашептывала на ухо маленьким детям, пугая их до усрачки. О животных, которых она мучила и убивала ради забавы. Черные фантазии, в которых она мастурбировала и кровь текла рекой...

И теперь это происходило снова. Разумная часть ее психики отключилась, чтобы она ничего не помнила об этом, когда все закончится.