Мери Энн

"Отлично, - подумала она, - сожалей. Раньше ты ни о чем не сожалел. Ты не сожалел об этом, когда клялся мне в любви. Ты не сожалел об этом, когда положил глаз на госпожу Карей, превратив меня в помеху. Сдержи ты свои обещания, я пощадила бы тебя". Она взяла газету и дочитала письмо до конца:

"Учитывая, что мне приписываются преступления, связанные с нарушением моих должностных обязанностей, я с полной ответственностью заявляю о своей невиновности. Я утверждаю, что не только не участвовал в любых позорных сделках, о которых упоминалось в свидетельских показаниях, но и не подозревал, что подобное явление существовало..."

"О, Бог простит тебя. А как же те сережки, которые я купила у Паркера, и лошади, и экипажи, и мои туалеты, и гербы, выгравированные на серебре? Неужели ты считаешь, что за все я платила из тех восьмидесяти фунтов, которые ты выдавал мне ежемесячно?"

"Сознание своей невиновности вселяет в меня надежду, что палата общин, учитывая выслушанные свидетельские показания, признает состоявшиеся слушания пристрастными. Но если же палата общин, признав выдвинутые против меня обвинения обоснованными, подвергнет мою невиновность сомнению, я буду требовать, чтобы приговор был вынесен только в результате судебного разбирательства и чтобы я имел возможность воспользоваться всеми преимуществами и защитой, которые предоставляются любому англичанину, подвергшемуся подобным санкциям, и которые являются обязательными условиями при обычном отправлении правосудия.

Искренне ваш. Фредерик".

Сам написал? Вполне вероятно. Или с помощью своего личного секретаря Герберта Тейлора. А Эдам, наверное, маячил где-то на заднем плане.

Если верить Фолкстоуну, письмо не произвело особого впечатления. Все заговорили о том, что предпринимаются атаки на привилегии палаты общин - она не совсем поняла, о чем речь, но ее это не волновало.

- И что же будет дальше?

Она задала этот вопрос заговорщикам, которые заехали к ней. А заговорщиками были Додд, Уордл и Гленни, та саая компания, которая заварила всю кашу.

- Мы не можем загадывать на будущее, - твердил Уордл, став внезапно страшно важным. - Ваше будущее, так же как и наше, зависит от решения палаты. В течение следующих нескольких недель я буду очень занят. Вся тяжесть дебатов ляжет на мои плечи.

- А разве остальные представители оппозиции не будут вас поддерживать?

- Будут, конечно. Но как главный обвинитель, я несу всю ответственность. Я нахожусь на передовой, а все остальные поддерживают меня.

- Именно это вам больше всего по душе, мой незапятнанный и безукоризненный патриот.

- Дорогая мадам, жало не красит вас.

- А в парламенте вы восхищались моей язвительностью.

- Тогда все было по-другому. Вы использовали свой яд против правительства. Сейчас же перед вами друзья.

- Говоря о правительстве... - вмешался Додд, и она заметила, как мужчины обменялись понимающими взглядами. - Вчера вечером мы разговаривали о вас с сэром Ричардом Филлипсом.

- Издателем с Бридж-стрит?

- С ним. Ваш поклонник, во всяком случае, он нам так сказал.

- Да? Что же он хочет?

- Почему обязательно хочет? Он восхищался вашим обаянием.

- Опыт, господин Додд, дает мне основание считать, что мужчина восхищается женщиной только в том случае, когда он что-то хочет получить от предмета своего поклонения.

- Очень циничный взгляд на вещи.

- Я циник.

- Предмет обсуждения, - вмешался полковник Уордл, - был на самом деле связан с бизнесом Филлипса. К вам приковано общественное внимание - весь Лондон только о вас и говорит, - поэтому он надеется, что вы сядете и начнете писать мемуары. По его мнению, на вашу книгу будет огромный спрос.

- Мои мемуары?.. О чем?

- О вашей жизни с герцогом, о людях, которых вы встречали, обо всех сплетнях и скандалах. Вы сделаете на этом состояние. Вы обеспечите себя на всю жизнь.

- Но я считала, что вопрос с моим обеспечением уже решен. Что герцог Кент держит наготове мою пенсию.

Повисло странное молчание, возникла неловкая пауза. Потом опять заговорил Додд:

- Конечно, это обсуждается, но до окончания дебатов вопрос будет висеть в воздухе. А пока выпустите как можно скорее книгу. Вы ничего не теряете, только приобретаете.

- С вашим талантом, - проговорил Уордл, - с вашим остроумием, шармом, с вашей легкостью в выражении мыслей вам понадобится всего неделя. У Филлипса есть один литературный поденщик, который придаст вашим мемуарам форму. Некто по имени Джиллингам.

- Я сам с радостью помогу вам, - добавил Додд. - Я довольно хорошо владею пером. Моя жена говорит, что, если бы у меня было время, я смог бы написать роман. Его Королевское Высочество герцог Кент сказал то же самое.

- Тогда почему бы вам не записать его воспоминания? Они имели бы гораздо больший успех, чем мои. Как он познакомился с мадам де Лоран, и описать их встречу во всех деталях. И как в Гибралтаре войска поджарили его как Гая Фокса.