Мэри Энн Винигер – Революция одного Генератора

И меня наказывали за это - всегда говорили, чтобы я прекратила быть такой эмоциональной.

Перестань плакать - хватит истерики.

Узнать, что это была не я, и ощутить вкус этого прямо сейчас - невероятно.

Я чувствую, насколько я ровная все это время - и это замечательно.

С тех пор как я приехала помочь своей сестре после операции, она стала для меня настоящей поддержкой - она все время задавала мне вопросы. Ей было интересно узнать о себе глазами Дизайна Человека. Она хотела получить чтение у Ра, и мы с ней говорили о ее приезде в Калифорнию, когда он будет там, и о нашей с ней встрече.

За несколько недель до дня Благодарения мы с ней обсуждали, как позаботиться о нашем отце. Он уже был не в состоянии делать этого сам. Она задавала мне разные вопросы, и было совершенно ясно, что жить вместе с ним для меня было неправильно. Но я откликнулась на то, чтобы присмотреть для этого что-нибудь в Седоне. Мы с Майклом нашли одно очень хорошее место и привезли с собой оттуда брошюры, когда поехали в Нью-Джерси на день Благодарения.

Отец сильно сдал с тех пор, как я видела его в последний раз летом, когда приезжала помогать сестре. Грустно было видеть, как он дряхлел и терял память. Он всегда был таким сильным. Было ясно, что он больше уже не в состоянии жить один - он даже забывал поесть и принять лекарства. Насколько это может быть трудным для таких чистых индивидуалов, которым так важна независимость.

Я хотела найти правильный момент, чтобы показать ему брошюры. Майкл был великолепен и постоянно меня спрашивал. Мой отец очень эмоционален - он человек настроения, так что тайминг играл очень важную роль. В какой-то момент у меня прозвучал отклик, и я спросила у своего отца, хотел бы он посмотреть некоторые брошюры интерната для престарелых, который находится в Седоне недалеко от нас. Он моментально вскипел - мы что, хотели отправить его в дом престарелых?! Как мы могли? Он был в силе, и он мог сам о себе позаботиться! Он не нуждался в помощи ни от кого! Я ничего не говорила, но я чувствовала, как он был расстроен. Я просто ждала.

Наконец, после того, как мы некоторое время помолчали, он сказал: «Ты покажешь мне эти чертовы картинки, или что?» И это было прекрасно, потому что он задал мне вопрос в формате да/нет, что проявило истину из моего отклика. Я ответила: «Э-а - нет, если ты не хочешь их видеть. Я не хочу тебе ничего навязывать - это просто возможность посмотреть. Я не хочу, чтобы ты делал что-либо, что тебе не нравится». Это была моя правда, и он это почувствовал.

Он пристально смотрел на меня какое-то время и наконец сказал: «Я уже не могу вспомнить, когда мне принимать мои таблетки. И я не могу найти свою машину на парковке». Затем он разоткровенничался и стал мне рассказывать, насколько для него все стало сложным. В конце концов он попросил еще раз просмотреть брошюры и у него даже загорелись глаза, когда он увидел возможность выбора различных апартаментов на поэтажных планах. Я сказала ему, что у них есть также апартаменты для гостей, чтобы люди могли там остаться на какое-то время и проверить на месте, нравится ли им там или нет. Ему эта идея пришлась по душе, и он сказал, что подумает об этом. Я была счастлива - я знала, что он эмоционален, и ему требовалось время.

Вместе мы хорошо провели время. Я сделала все от меня зависящее, чтобы помочь упростить ему жизнь, пока он по-прежнему был сам по себе. Но для меня было ясно, что он уже не мог жить один. И я так рада, что узнала о своем сакральном отклике прежде, чем это случилось. Я знаю - та, кем я была до этого, предложила бы ему переехать жить к нам. И я знаю, что он принял бы это предложение. Боже мой, это было бы так для меня неправильно. Мало того - и нездорово.

Когда я вернулась в Седону, моя сестра попросила меня помочь папе принимать его таблетки. Она могла взять на себя утро и напоминать ему о лекарствах по пути на работу. Она спросила, могла ли я делать это каждый вечер по телефону? Я откликнулась. Но это была одна из таких печальных комедий, где ты не знаешь, смеяться тебе или плакать. Я звонила ему, и он брал трубку в одной комнате, и должен был взять свои таблетки в другой - по пути в другую комнату он забывал, что я жду его на другом конце провода. Я слышала, как он насвистывает что-то в другой комнате, забыв про все - и про таблетки, и про меня. Он любил насвистывать. Я орала в трубку со всей силой: «Папа, папа - возьми телефон!» Наконец, когда он снова оказывался в спальне, его очень удивляло, что кто-то кричит из телефонной трубки. В следующий раз я просила его взять телефон и уже с ним идти в другую комнату - даже не упоминая про таблетки. Иногда это работало.