Мери Поппинс для квартета

– У нас пока все по-походному, Инна Львовна не приехала еще. Мальчишек собирает. Потом все будет правильно. Обед и ужин в столовой и с посчитанными калориями.

Тут стало смешно мне.

– То есть вы не собирались ее увольнять, а меня просто…

– Ну, мне же надо было успеть включить свое обаяние и уговорить вас.

Я вспомнила, как он «включал» свое обаяние.

– Я льщу себе?

Из комнаты, на пороге которой мы застыли, донеслось:

– Олег, может быть, ты представишь меня гостье?

– Прошу.

Гм… Классическая тяжеловесная роскошь – такой навороченный новодел под старину. Высоченные потолки, камин. Белоснежная лепнина. В одной стороне – круглый стол, заставленный всяческими яствами. Там же стоял запотевший графинчик. Судя по блестящим глазонькам мужиков, уже не первый.

– Добрый вечер, – поприветствовала я бывшего солиста.

Вот кто глубокой ночью в гостях у бизнесмена.

– Добрый, – поднялся он.

Мощный, красивый. И с потрясающей энергетикой. Вот непонятно, какой человек, что за характер, а энергией, которая идет от него, просто хочется напиться. А ведь это он еще петь не начал. Мда, такого потерять…

– Позволь представить тебе Олесю Владимировну – сделал широкий жест рукой бизнесмен, не сочтя нужным следовать этикету и первым представить мне мужчину. Но задумываться об этом как-то не хотелось. – Олеся Владимировна, это… Сергей… Гм… Сереж?

– Юрьевич.

– Очень приятно, Сергей Юрьевич, – улыбнулась я.

– С ума сойти, как официально, – широко улыбнулся певец, склонившись над моей рукой.

Теплые губы коснулись моих пальцев. Олег Викторович отчего-то нахмурился и мрачно произнес:

– Олеся Владимировна у нас учитель. И к такому официозу привыкла.

Какие-то еще слова были у него на губах, но он решительно прогнал их – и пошел к выходу из комнаты, проворчав: «Вас надо покормить».

– Олеся Владимировна, не обижайтесь, но… Вы действительно надеетесь справиться? – сел напротив меня певец.

– Главное, в этом уверен Олег Викторович. И переубедить в обратном его не удалось.

– И не удастся! – донеслось откуда-то.

– Как-то так.

– Очаровательно, – улыбнулся солист. – И какие у вас планы?

– Пока наблюдать.

– И что вы увидели?

– Что вы, допустим, человек, не склонный к скандалам. Вы ненавидите выяснения отношений, вы терпеливы, но вашего терпения хватает на одиннадцать месяцев. Потом вы просто уходите без объяснений. Просто… в туман. Никакого плана на сольную деятельность у вас не было.

– Вы ведьма?

– Я – учитель. А на ютубе чудесные ролики, смотреть их – одно удовольствие. И, главное, все с датами.

– И вы их смотрели?

– Я серьезно отношусь к работе.

– Так что же я не стал терпеть?

– Как я поняла, у вас случился конфликт с… Длинноволосый?

– Лева.

– Именно. Вам никто не говорил ничего грубого. Нет. Я так поняла по движениям и жестам, что вокалистам такого уровня это и не надо. Изменились взгляды. К вам просто начали вставать спиной, когда вы пели. Позволяли себе разговаривать или засмеяться, когда у вас был сольный кусок. Беззвучно, чтобы не портить запись. Но вы спиной это чувствовали. Вы старались. Лучше петь, старательнее интонировать. Скинули вес, чтобы выглядеть легче на сцене. Но становилось все хуже и хуже.

– Олег! – Солист откинулся на спинку стула, глядя на меня с какой-то опаской. – Я беру свои слова. И мнение заодно. Все беру обратно. Это не учитель, это – колдунья.

– Ха! – передо мной появились тарелка, вилка и нож.

Я кивнула. А что они хотят – вот много-много лет назад у меня был конфликт в седьмом классе между мальчишками, что дрались серьезно, с упоением, чудом обошлось без серьезных членовредительств… Вот там мы мозги сломали. Что делать? Как остановить, чтобы никто не покалечился? Как произошло? С чего? Вот с чего вдруг в нормальном классе, подобранном и дружном, такая вот… беда.

Разрешилось все случайно. Я шла домой – и услышала около помойки родные до боли голоса.

– Долговцы поганые!

– Свободовцы уродские.

И много других выразительных эпитетов.

Я кинулась туда, на бегу соображая. Свободовцы и долговцы – это было из игры «Сталкер», которая вышла в том далеком году – самая первая, самая-самая. Мужское население фанатело ей до жути. Массово. И нас это не минуло. А мальчишки в классе разделились. Просто разделились на группировки и привнесли это в настоящую жизнь.

Потом на выпускном они говорили, что реально испугались, когда я влетела на ту помойку. Вид у меня был такой, что я сейчас убью всех, не разделяя на группировки. Причем не расстреляю, как военные. Или не пырну ножом, как в пьяной драке, словно другие сталкеры. Нет. Просто порву. На маленькие-маленькие кусочки.

Как адская гончая.

Я сочла это комплиментом, хотя мальчишка, ляпнув, очень смутился.

И как-то все стихло. Ну, после моей проникновенной речи. Или все-таки побоялись, что на самом деле загрызу?

А что? Я вполне была готова.

Вот тогда догадаться, что в головах у подростков, было сложновато. А тут? Видео полно, интервью, где этого Сережу просто затыкали, тоже имелось. Так что… Догадаться было «сложно». Странно, почему обратила на это внимание лишь я.

– Ты почему мне не сказал? – гневался между тем Олег Викторович.