Джейн и Майкл огляделись и наткнулись на холодный взгляд двух зловеще мерцающих глаз. Похожий на клюв широкий рот раздвинулся в хищной улыбке. А вокруг этого клюва шевелились, извивались, тянулись во все стороны длинные, скользкие щупальца. Это был Осьминог!
— У-ух! Э-эх! — проскрипел Осьминог, оглядывая Майкла. — Жирненький, славненький поплавочек! Как раз то, что мне нужно на ужин! — И он протянул к нему свои щупальца.
Майкл завизжал от ужаса.
— Не трогай его! — метнулась к Осьминогу Форель и быстро зашептала прямо в сплетение щупалец.
— Что, что? Повтори-ка! Я глуховат. А-а-а, вот оно что! Они… ага! Заранее предупреждать надо. Ладно уж… — Осьминог с сожалением убрал щупальца. — Мы всегда рады видеть… ну… всяких там Почётных Гостей, — проворчал он.
— Кто там трещит, болтает без умолку? Уж и на дне моря покоя нет! — раздражённо пробурчал кто-то.
Дети обернулись на этот сварливый, глухой голос, но увидели лишь маленькую, кривую клешню, торчащую из витой раковины.
— Это Рак-Отшельник! — усмехнулась Форель. — Живёт один, на отшибе, только и знает что брюзжать да злиться на всех. Слова доброго никому не скажет. Но поспешим, надо прибавить ходу. Слышите, уже и музыка заиграла.
И она стремительно понеслась вперёд, легко прорезая зелёную толщу воды. Едва они нырнули в зажатый скалами тоннель, к навстречу им поплыли нежные звуки музыки. Слабый свет мерцал в глубине тоннеля, и, по мере того как они приближались к нему, музыка становилась всё громче и громче. Вдруг яркое сияние брызнуло Джейн и Майклу в глаза, потоком затопило тоннель и в первый момент совершенно ослепило их.
Наконец глаза немного попривыкли к свету, и дети стали с любопытством озираться вокруг. Перед ними расстилалось морское дно, устланное ярко-зелёными морскими водорослями и так напоминающее летние лужайки парка! Во все стороны ниточками тянулись узкие тропинки, посыпанные золотистым песком и обрамлённые яркими цветами. Здесь трепетали, едва колышась от слабого течения, непонятно откуда взявшиеся пёстрые маргаритки, красные маки, фиолетовые тюльпаны, белые лилии и розы, алые и жёлтые. Прямо из песка вырастали и ветвились коралловые деревья, раскидистые, словно гигантские папоротники. Тёмные скалы были усеяны большими раковинами, сверкающими перламутром. В одной из скалистых стен, самой высокой, зияла глубокая пещера, чёрная, как небо в безлунную ночь. В самой глубине её мерцали, словно звёздочки, слабые огоньки.
Джейн и Майкл, выплыв на середину тоннеля, расширенными от изумления глазами любовались чудесной картиной.
Всё здесь было в непрестанном движении. Сквозь волнующуюся рябь морской воды казалось, что скалы наклонялись, раскачивались и даже изгибались. Маленькие рыбки, расправив прозрачные плавники, порхали, словно бабочки, между трепещущими цветами. На лентах морских водорослей, гирляндами свисавших с игольчатых ветвей кораллов, мерцали и переливались крохотные огоньки.
«Китайские фонарики!» — решила Джейн, но, приглядевшись повнимательнее, поняла, что это не огоньки, а светящиеся рыбки. Они висели на водорослях, присосавшись к ним круглыми ртами, и лучисто освещали морские лужайки.
Музыка зазвучала ещё громче. Она лилась с небольшой коралловой террасы, где несколько крабов наигрывали на скрипках. Камбала, раздувая жабры, дудела в раковину. Краснобокая Рыба-Свистулька стояла на раздвоенном хвосте и, вытянув длинное, узкое рыльце, насвистывала, словно дула в тонкую серебряную трубу. А Морской Окунь отбивал ритм йа большом барабане. Между музыкантами сновали яркие морские существа. Они быстро скользили на фоне скалы, исчезали в зарослях кораллов, снова появлялись, взмывая вверх, кружась на месте и стремительно падая чуть ли не до самого дна, словно танцуя под весёлую подводную музыку… Среди рыб, посверкивая чешуйками хвоста, мелькали русалки в жемчужных ожерельях.
— Ой! — всплеснула руками Джейн.
— Ух ты! — восхищённо цокнул языком Майкл.
— Вот это да! — воскликнули они вместе.
— А вот и вы наконец! — прогудел кто-то, и к ним подплыл большой Тюлень. Гладкое, тугое тело его в пронзивших толщу воды солнечных лучах отливало бронзой. — Поспели как раз к началу Приёма-на-Лужайке!
Он обнял детей широкими ластами и, покачиваясь, поплыл между ними.
— И часто у вас случаются такие Приёмы-на-Лужайке? — спросил Майкл.
Он был не прочь тоже пожить в море. Хотя бы немного.
— О нет, дорогуша! — протянул Тюлень. — Только во время Высокого Прилива… Эй, постой! Тебя приглашали? — вдруг закричал он, когда мимо них медленно проплыла огромная серая тень, заслоняя всё вокруг. — Китов пускать не велено!
— Прочь отсюда! Прочь! Уплывай! — заверещали рыбы.
Кит обиженно посмотрел по сторонам, и дети заметили, какие у него печальные глаза.
— Всякий раз одно и то же, — пожаловался он. — Они считают, что я слишком большой и слишком много ем. Но такой уж я уродился. Что же мне, утопиться? Если бы вам удалось упросить их позволить мне остаться! Так хочется повидаться с дальним родственником!
— А кто он? — спросила Джейн, но тут вмешался Тюлень.